И экзамены сдают от начала и до конца – все. Оценок не объявляют, не отсеивают как в вузах. По окончании список зачисленных вывешивают – и всё. Могут и с двойкой по какому-то предмету зачислить, если сочтут достойным…
Калюжный хрустел вафлями, сам подогревал кипяток, подваривал чай… Красивый, с пронизывающим умным взглядом, он отдыхал и как будто забавлялся во время отдыха… Но иногда лицо его становилось суровым. И тогда у Илья с языка готово было сорваться: «Всяк человек – ложь». Но Калюжный с чашкой чая в руке уже улыбался и вновь говорил то забавные, то поучительные слова.
– И никогда, Илья Борисович, в общежитии не стремись устроиться получше других, съесть повкуснее, от послушания увильнуть – не получится, лишь себе во вред…
Не подумай, что там монастырь – монастырь сам по себе. Семинария, академия – учебные заведения при монастыре, но устав и в учебных заведениях «чёрный». И это хорошо… Одно угнетает – туристы, проходной двор.
С первых дней привыкай к режиму, к традициям. Бытовые условия тяжёлые, «кабинет» один, общий, без перегородок, да и вся жизнь семинариста-бурсака тяжёлая, зато в будущем к любым условиям легко приспособиться…
И скрывать не надо. Знаешь язык – так и говори: знаю… Почему решил в семинарию? Понять, духовно обогатиться. По способностям послужить церкви Христовой…
– Смогу ли я со всем этим справиться? И надо ли мне всё это? – неожиданно с горькой усмешкой спросил Илья. То ли у самого себя спросил, то ли у Павла Осиповича.
– Об этом тебе решать и знать, – после затяжной паузы ответил профессор. – Одно не забывай – это ведь не смена религий, не поклонение Деннице. Скорее уж, поиск утраченного рая, но не в образе коммунизма, которому и наши предки поработали куда как усердно. Так что, если рассудить: намеченный путь – путь к свету… А в общем, Бог даровал человеку свободу выбора, человек волен.
И Калюжный замолчал, внимательно наблюдая за скрытыми эмоциями подопечного.
* * *
Илья так и сомневался – до экзаменов, во время экзаменов и после экзаменов в ожидании результата.
Не обошлось и без курьёзов. Так у Лаврского духовника на исповеди-беседе, вздохнув, он даже с желанием признался:
– Знаете, владыка, пришел я сюда учиться по своему желанию. Но, с одной стороны, не верю в правильность решения, с другой – постоянно в сомнениях: родители хотели, чтобы я окончил аспирантуру и защитился, а меня отворотило от всего. Сомневаюсь в способностях своих на духовном поприще, сомневаюсь в полезности своей, сомневаюсь, если поступлю, по праву ли займу чьё-то место. Ведь у меня уже есть университетское образование. Сомневаюсь на каждом шагу, особенно, верно ли я определил свою дорогу в дальнейшую жизнь.