– А какова же причина? – не совсем ясный задал вопрос Илья.
– Чему причина?
– Душевнобольных много…
– Духовное недомогание. Душа недомогает – что-то не так для неё… Трудно объяснить. Может быть, перст Божий направляет ко Христу. Все в достатке, а душа болит. Не так ведь всё просто, как мы нередко полагаем.
– Действительно, загадка…
– Смирения, любви не хватает… Гордыня… Я своим говорю: вас кто-нибудь притесняет, ущемляет общие права, стреляют в вас из-за угла? – Нет. – Так вы хоть в душе люби́те за терпение и миролюбие… Куда там! Мы и в православии избранные. Мы весь мир культурой обогащаем, мы государствами управляем, экономику создаём… А как же иначе, говорю, если правящий класс истребили, новому подняться нет условий… В ответ: мы никого не истребляли, это нас истребляли – холокост!.. Так вот.
– Загадка, – задумчиво повторил Илья.
– Какая загадка – всё ясно.
– Загадка, говорю: мы вырождаемся, они – вымирают.
– Слишком не пропорционально… А в общем, действительно, загадка… О чём же это говорит? О том, что наше проповедничество – дело святое. Даже не фигурально говоря, мы спасаем людей. Может быть, не прямо, но косвенно… Не понимают. Что же, мол, опускаться и нам? Не опускайтесь, но постарайтесь поднять до себя и самим до них подняться. В чем – подняться?.. Да хотя бы в том, что они не считают вас ниже себя… Не понимают, не хотят…
Прислуга принесла чай и закуску, спросила, не надо ли что-то ещё – и тихо удалилась. На кухне она, наверное, готовила обед.
– Вот смотрю на неё и удивляюсь, насколько она добрая: ни мести в ней, ни лести. Делает своё и не своё дело – и ни копейки дополнительно не потребует. Чистая душой, чистая на руку – и глубоко верующая, хотя в богословии, понятно, не сильна. Ребёнок. Так вот и жить надо, какую бы ты службу ни исполнял… А когда не понимают – тяжело.
– А я вот тоже не понимаю. Себя не понимаю…
– Что так? У тебя, Илюша, пока, по-моему, всё ясно.
– Да нет… – Илья прикрыл глаза и покачал головой. – Не знаю, Павел Осипович, куда лыжи вострить. По вашему пути, но по какому? Можно бы сказать: по своему пути. Но тоже – по какому? Родители за академию. Но они не догадываются, что в академию нужен «пропуск». Знаний для академии мало… И другое: посвящаться или нет – вообще? Выбор на всю жизнь…
После этого они оба долго молчали, наверно думали – каждый о своём. Первым заговорил отец Павел, причём прямо, без предисловий: