Перекрестившись, Михаил заново стал повторять молитву и, когда увидел Его, замер. Тонкие черты лица Пантелеймона, вдумчивый взгляд и – слово. Его Филиппов не расслышал, а только почувствовал всем своим телом, попавшим в небесную холодную волну, сковавшую льдом кожу, кости, дыхание, все тело. И подняла пена «графин» с плещущимся в нем через верх кипятком черной грязи, и лазурная молния ударила в него с руки Пантелеймона.
Засверкали в «графине» небесные светло-голубые искры, взбеленился кисель глубокими лазурными всплесками, и туман, вышедший из графина, разошелся по округе, заполонив и глаза Михаила. И сколько ни протирал он их, ничего ему не видно, только яркую золотую руку, приближающуюся к его лицу. И становится она ярче и ярче, до ломоты в глазах, и, как ни прикрывай их от слепящего света, ничто не спасает. И тело изнутри начинает нагреваться, сильно. Во рту пересохло, в глотке. И – погас свет…
Открыл глаза Михаил и ничего понять не может. Создается такое впечатление, что все его тело муравьи изнутри поедают, осы жалят. Замычал он от боли, и тут же что-то вышло из него темное, дымом черным, и ушло в пол, забрав с собой жар, с муравьями и осами.
Смотрит на свои руки Михаил – светлые, на ворсинках волос искорки светло-голубые. Поднес ближе руки к глазам и диву дивится, искры, словно ангелочки, чистят ему кожу и машут ему руками, здороваются. Присмотрелся внимательнее, а это и вовсе не ангелочки, а брызги светящиеся. Удивительно, и лучей солнечных нет, а как светятся, словно от него!
Сошла тяжесть с темени, с висков, с мыслей, яснее в голове стало, словно грязную раму оконную протерли до прозрачности, и свежесть пришла в дыхание и в сознание, будто из открытой форточки.
– Спасибо тебе, Божий посланник! Аминь! – прошептал Михаил и перекрестился. Поднялся с колен, вернулся к Сергею Михайловичу, а тот еще во сне находится. Хотел было его разбудить, да вовремя от груди его руку отдернул, из которой выглядывают и пытаются укусить его своими острыми жалами множество змей. Перекрестил их Михаил, и прижали свои головы змеи. А на ладони его в этот момент покрывало воздушное легло и обтянуло их кожу, приятно освежая ее. И заново взметнулись к рукам его змеи, но прокусить белесую ткань им не по силам, но не сдаются они и обвиваются между его пальцев. Сдавил свои ладони Михаил и вырвал их из тела Комарова, и бросил на пол, на котором они разбиваются на мелкие кусочки, как льдинки, и тают прямо на глазах.