Как и все мужчины средних лет, женившиеся на молодых женщинах, он испытывал сильнейшее беспокойство по мере приближения срока. Со временем, в своем волнении за жену, его вера в рождение сына постепенно отошла на второй план.
Более того, мысль о сыне настолько глубоко укоренилась в его сознании, что не была поколеблена даже тревогой за молодую жену, которую он боготворил.
Когда вместо сына родилась дочь, доктор и медсестра, знавшие его взгляды на этот счет, некоторое время скрывали от матери известие о поле ребенка. Дама Норман была так слаба, что доктор опасался, как бы беспокойство о том, как муж перенесет разочарование, не навредило ей. Поэтому доктор разыскал сквайра в его кабинете и решительно приступил к делу.
– Что ж, сквайр, поздравляю вас с рождением ребенка! – Норман, конечно, был поражен словом "ребенок"; но причина его тревоги проявилась в его первом вопросе:
– Как она, доктор? С ней все в порядке? – Ребенок, в конце концов, был второстепенным! Доктор вздохнул свободнее; этот вопрос облегчил его задачу. Поэтому в его голосе было больше уверенности, когда он ответил:
– Она благополучно пережила худшее, но я все еще очень беспокоюсь. Она очень слаба. Боюсь всего, что может ее расстроить.
Голос сквайра прозвучал быстро и твердо:
– Никаких расстройств быть не должно! А теперь скажите мне о моем сыне? – Последнее слово он произнес наполовину с гордостью, наполовину с застенчивостью.
– Ваш сын – это дочь!
Наступило такое долгое молчание, что доктор начал беспокоиться. Сквайр Норман сидел совершенно неподвижно; его правая рука, лежавшая на письменном столе перед ним, сжалась так сильно, что костяшки пальцев побелели, а вены покраснели. После долгого медленного вздоха он произнес:
– Она, моя дочь, здорова?
Доктор ответил с бодрой готовностью:
– Великолепно! Я никогда в жизни не видел ребенка прекраснее. Она будет вам утешением и гордостью!
Сквайр снова заговорил:
– Что думает ее мать? Полагаю, она очень гордится ею?
– Она еще не знает, что это девочка. Я подумал, что лучше не говорить ей, пока не поговорю с вами.
– Почему?
– Потому что… потому что… Норман, старый друг, ты же знаешь почему! Потому что ты так сильно желал сына; и я знаю, как огорчит эту милую молодую жену и мать твое разочарование. Я хочу, чтобы именно твои уста первыми сообщили ей эту новость; чтобы ты мог заверить ее в своей радости от рождения дочери.