Кирилл понял, что не сможет отказаться от приглашения и ему не оставалось ничего другого, как сесть в полицейскую машину. Он поначалу попытался рыкнуть и потребовать разъяснений причин, но полицейский его перебил.
– Ты чё кипиш наводишь? – вычурно-грозно спросил сержант, что был постарше на вид второго мальчика-полицая лет двадцати, но уже с лейтенантскими погонами. – Присесть хочешь по народной статье?
Кирилл знал, что такое «народная статья». Пара его приятелей уже «чалилась» по такому недоразумению. Статья 228 уголовного кодекса предполагала до трёх лет лишения свободы тем, кто неправильно или не под той крышей, или… в целом не под той крышей, а также вообще без неё, держали у себя в кармане с децл какого-нибудь говна типа: мет, хринет, дерьмет и прочие прекурсоры.
Кирилл же помнил, что он чист.
Он даже не выпивал последние дня четыре, потому, считал себя героем, который знал утвердительно, что водка сделала его сильнее, ибо до сих пор не убила.
– Товарищ сержант, – откашлявшись, обратился он серьёзным тоном, к младшему по званию, – вижу именно Вы тут всем заправляете…
– Да, захлопнись ты, дурак. И пальцы не крути – перебил его сержант. – Если бы мы сейчас не подъехали, нашли бы тебя твои родные безымянным в какой-нибудь нейрореанимации дней через десять, а ты бы дальше всю жизнь под себя ходил. И это, заметь, в лучшем случае. – Он поднял вверх палец, жестом указывая, чтобы Кирилл продолжал молчать и слушать. – А в худшем, никогда бы не нашли, с отвёрткой в печени кормил бы где-нибудь ворон на свалке.
Кирилл успокоился и осознал, что с полицией ему повезло. Попытался спросить, почему не взяли тех, бородатых ваххабитов, но потом понял, что ответ на него и так знает. Сейчас бы набежала куча сородичей, посыпались угрозы, проклятья или более хлёсткий беспредел. А им здесь мир нужен, хотя бы видимый. Он отблагодарил хранителей порядка пятитысячной купюрой, что оставалась в кармане, на что полицейские отреагировали положительно и посоветовали ему в этом сезоне на рынке не появляться, чтобы не создавать напряжения среди торговцев.
«А может быть, это они и есть? Те, кто собаку зарезали. Мафия Азиатская. Мстительный народ. Нашли его теперь. Вычислили и мстят», – подумал он сейчас, чувствуя на правом плече голову Марии. «Хотя нет», – тут же опроверг он собственную догадку, – «голос в трубке хоть и был искажён, но характерного акцента в нём не слышалось».