Самое интересное, что кличка "Полкан" тоже пришла к нам из зарубежных сказок.
Полканы на Руси появились много раньше азоров – еще в 16 веке, во времена Ивана Грозного. Именно тогда, в 1540-х годах, при канцелярии Великого княжества Литовского в Вильно появился первый перевод на русский язык одной из самых знаменитых сказок.
Там вообще была длинная цепочка. Еще в 14 веке была написана знаменитая рыцарская поэма-хроника «Французские короли», причем написали ее не во Франции, а в Италии. В поэме было шесть частей, из которых 4-я была посвящена знаменитому рыцарю Бэву из Антона (Bovo d'Antona).
С венецианского издания был сделан перевод на сербохорватский, а уже с понятного славянского языка кто-то из просвещенных жителей Великого княжества Литовского все перетолмачил на русский.
В русском варианте рыцарский роман стал называться «Повестью о Бове Королевиче» и был, наверное, самой популярной сказкой в дореволюционной России, количество лубочных изданий зашкаливало за все мыслимые пределы.
Но про феномен Бовы-королевича, оказавший влияние на всех – до Пушкина включительно, мы поговорим как-нибудь в другой раз. А сегодня – про Полкана.
Практически все имена в "Бове-королевиче" – переиначенные итальянские. Буова (Buova) стал Бовой (или Вовой), герцог Гвидо (Guido) – Гвидоном, Дуодо ди Маганза (Duodo di Maganza) – Додоном и так далее.
Полкан в девичестве звался Pulicane, то есть "Полупес". Там была примерно та же история, что и с Минотавром: некая высокородная, но не совсем высокоморальная христианская дама сошлась с кобелем и родила нашего героя – наполовину человека, наполовину пса, который, тем не менее, вырос славным рыцарем.
Иногда его изображали псиглавцем – то есть человеком с собачьей головой.
Иногда – собачьим кентавром, с торсом человека на огромном собачьем теле. Второе было ближе к истине, поскольку в сказке он очень быстро передвигался – «семь вёрст за один скок».
Но чаще всего, не мудрствуя лукаво, изображали Полкана обычным кентавром с лошадиным телом, благо китоврасы (от греческого "кентаурас") были в русском фольклоре прекрасно известны.
Да и имя способствовало – на Руси никто не знал, что "канис" это по латыни "собака", поэтому все считали имя Полкан искаженным словом "полуконь".
В сказке благородный Полкан, сначала схватившись с Бовой не на жизнь, а на смерть, в итоге стал королевичу одним из самых близких людей, и принял в финале "смерть за други своя". Зная предсказание, что смерть его будет от львиных когтей, он тем не менее бесстрашно кинулся защищать от этих хищников жену и детей Бовы и пал в неравном бою.