Кеша смотрел на все это без особого интереса. Он родился и вырос в этом городе, его контрасты были привычны, как воздух. Его взгляд цеплялся за другое: за новую камеру наблюдения на столбе, явно установленную криво; за открытый люк телефонного коллектора, из которого валил пар (прорыв теплотрассы или просто сырость после дождя?); за мерцающий рекламный щит, который выдавал странные артефакты изображения – битые пиксели складывались в нечитаемые символы. Обычные городские глюки, ничего особенного. Работа для других отделов. Его дело – следить за цифровыми потоками, за тем невидимым океаном информации, что пронизывал весь этот бетон, стекло и металл.
Фотомобиль свернул к серому, монументальному зданию городской администрации. Здесь контрасты были сглажены – все выглядело солидно, чисто и функционально. Почти стерильно. Подземный паркинг, лифт, коридор с тускло светящими лампами. Еще один день, точнее, трое суток сурка в стеклянной банке. Кеша приложил пропуск к считывателю у входа в святая святых – Центр Управления Городскими Сетями. Дверь открылась, впуская его в прохладный, гудящий мир мониторов и серверов. Его смена началась.
Дверь в «рубку» закрылась за Кешей с глухим щелчком пневматического замка, отсекая его от остального мира. Здесь, на минус семнадцатом этаже, царил вечный сумрак и холод. Коридоры были выложены блеклой серой плиткой, а воздух вибрировал от низкочастотного гула – это дышали жизнью и прохладой бесчисленные стойки с серверами, мозговым центром мегаполиса, расположенные в соседних залах. Температура за пределами рубки держалась на уровне, оптимальном для железа, а не для человека – чтобы выйти покурить на специально отведенную площадку у лифта или просто сходить к автомату за чашкой чего-то горячего, приходилось натягивать куртку, иначе пробирало до костей за пару минут.
Но внутри его крошечного мирка, три на три метра, было тепло. Система климат-контроля работала исправно, поддерживая комфортную температуру. Стены были покрыты звукоизолирующими панелями серого цвета, на полу лежал практичный антистатический линолеум. Из мебели – только массивный рабочий стол, заваленный проводами и переходниками, и видавшее виды офисное кресло, которое Кеша давно подстроил под себя, смирившись с его скрипом. Единственным источником света были потолочные панели, дающие ровный, безжизненный свет, и, конечно, сами мониторы.