Стоит себе и улыбается. Да так игриво, будто с их последней встречи не прошло и дня!
–Здрасьте! – говорит.
Ее глаза скрывают солнцезащитные очки, не позволяя понять, узнала ли она Жамиля. Немудрено, если вовсе не узнала – его, в отличие от нее, минувшие годы не пощадили.
Жамиль только кивает в ответ: слова застревают в горле, сдавленном спазмами воспоминаний. Машинально укрывая седины, он поглубже надвигает красную кепку и молча ведет пару к своей машине. Безуспешно пытаясь унять дрожь в руках, открывает багажник.
–Пожалуйста, располагайтесь, – бормочет Жамиль, прокашлявшись с надрывным хрипом, не узнавая собственный голос. – Я сейчас. Куплю сигарет – и поедем.
Вернувшись из супермаркета, он находит укрытие под раскидистой елью, где курит бесконечно глубокими затяжками. Но лихорадка не отступает, дышать становится все труднее.
Пара, еще не успевшая сесть в машину, весело глазеет по сторонам и обменивается впечатлениями в объятиях друг друга. Она называет его Мишуткой, а он ее – Леночкой.
Леночка… Надо же! А Жамилю она представилась Алёнкой. Тогда, в девяносто восьмом. Хотя и он ей назвался Женькой, русифицированной версией своего имени.
Как белоснежный мираж перед ним вспыхивает палуба круизного теплохода, где они прогуливаются вдвоем, а вокруг синеет безоблачное небо и яркое солнце блестит в волжских просторах. Уф-ф-ф!!! Дыхание совсем перехватывает. Он весь пульсирует, затопленный горячей лавой ожившего былого. Сердце то сжимается от боли, то трепещет от восторга.
Неужто и впрямь она???
Она, она, вне всяких сомнений!!!
Даже прическа та самая. Черное каре с густой челкой, дерзкое, как у Умы Турман в «Криминальном чтиве», острое, как лезвие, рассекающее время, чтобы вернуть его на десятилетия назад. И все так же эффектно оно сочетается с утонченной бледностью и белой одеждой. Она по-прежнему так стройна и миниатюрна, что может позволить себе короткую юбку-клеш, которая ей очень идет. Ножки тоненькие, как у нимфетки. Разве подумаешь, что она старше его?! А ведь это так! Правда, насколько, Жамиль не помнит. Да что там не помнит – он попросту никогда этого не знал. Шестнадцатилетнему татарчонку она казалась зрелой и искушенной, как звезда глянца для взрослых. Королева, богиня!!!
Он и сам был тогда ничего: смазливый и притягательный в пылу юности, с пряными нотками этнического обаяния, как горячий мед. Потому-то и посчастливилось угодить в объятия такой умопомрачительницы, что аж до сих пор сам себе завидует.