В унисон его наваждению из колонки льется проникновенный шансон:
И давность фото явно подтвердит
Загадка глаз, как у Марины Влади…
Что этой девочки давно потерян след,
А фото так, из юности привет…
Жамиль достает из шкафчика початую бутылку арбузной настойки и пригубляет из горлышка.
–Рахат-лукум моих желаний, – шепчет он, роняя слезу над альбомом.
Вкус драгоценной восточной сладости навеки слился в сердце Жамиля с чарующей горечью несбыточных грез.
Часом позже Жамиль уже на посту в полумраке бара, стилизованного под деревянную избушку из русских сказок. Готовит свой фирменный коктейль «Таежная бодрость» для компании пенсионеров, веселящейся за угловым столиком. Их старые анекдоты и скрипучие смешки разносятся по залу, как мелодии заезженной пластинки.
Кроме стариков здесь еще только одна супружеская пара, панически избегающая уединения. Вот уже третий вечер подряд Жамиль свидетель того, как эти двое готовы беседовать с кем угодно, только не друг с другом.
Жене лет тридцать; блекловолосая, в линялой кофте поверх выцветшего платья, с лицом тусклым, как зимний рассвет. Она забирает порцию мороженого, добавляя ледяной штрих к своей и без того холодной отстраненности, и присаживается к окну.
Муж, примерно ровесник Жамиля, предпочитает пить свой виски за стойкой. Взъерошенный, худющий и пучеглазый под громадными очками, он напоминает знаменитого режиссера – классика интеллектуальной комедии.
Прежде бармен по мере сил потакал неутомимому ораторству завсегдатая. Но сегодня волны его речей безответно бьются о борт корабля, качающего Жамиля в океане романтической грусти.
Тут, громыхая дверью, в бар врывается разгильдяй и мчится к стойке с таким видом, будто собирается разнести ее в щепки: симпатичная мордашка перекошена, густые пряди каштановых волос прилипли ко лбу, ясные синие глаза одичало сверкают.
Узнав в Жамиле утреннего шофера, он громко замечает:
–Как интересно видеть повсюду одни и те же лица! – только в голосе не интерес, а досада.
–Серьезно? Мне тоже ваше лицо показалось знакомым, – очкарик охотно делает вид, что принял высказывание на свой счет и с протягивает ему руку: – Сергей, можно – Серёга.
Мишка называет свое имя и, нервно ответив на рукопожатие, взгромождается на высокий табурет.
–Вы же сегодня заселились, да? – с радушной улыбкой уточняет Серёга. – Я видел, как вы приехали. Но на ужине вас что-то не было. Не успели? – интересуется он с подкупающим участием.