Полночь. Машинка Акиры застучала сама:
«Глава 3: Труба играет в обратный отсчёт. Когда мелодия закончится, море вернёт то, что заняло».
Юта поднял чехол – из него посыпались ракушки с выгравированными датами. Самая крупная, цвета стали, оказалась ушной раковиной, тёплой, как живая.
Глава 4: Библиотека, где книги пишут читателей
Она вошла в бар на рассвете, неся под мышкой книгу без обложки, страницы которой пахли йодом и чернилами. Её звали Фумико, и она утверждала, что сны становятся рукописями, если записать их до первого крика чаек:
– Ваша книга украла меня, сказала она, кладя на стойку том с пометкой «Глава 4: Черновик». Вчера я проснулась и обнаружила, что живу в абзаце между «волны лизали порог» и «дверь скрипнула в пустоту».
Юта открыл книгу. Внутри были его слова – описание бара, монологи посетителей, даже реплика Рёты. Но на полях красовались чужие пометки – кривые строки, напоминающие следы червей на песке.
«Неверно: хозяйка бара не заплетает косу в форме якоря. Она вообще не носит волосы».
«Ошибка хронологии: машинка Акиры печатает не на бумаге, а на коже утопленников».
Фумико протянула Юте перо из кости чайки:
– Допиши меня правильно, попросила она. Или я останусь персонажем, застрявшим между сном и правкой.
Они работали до полудня. Каждое исправление в книге меняло реальность:
– Хозяйка бара внезапно стала лысой, а её тряпка превратилась в кусок паруса с корабля 1945 года.
– Машинка Акиры начала печатать на клочках кожи, которые Юта находил в карманах после дождя.