– Я исправлюсь.
Губы Григория дрогнули в едва заметной ухмылке.
– Очень хорошо… Тогда начнём с дисциплины.
Он медленно поднялся, и Алисия вдруг осознала, насколько он выше её. Шире. Сильнее.
– С сегодняшнего дня – никаких полумер. Вы будете одеваться… так, как я скажу. – Его пальцы скользнули по краю её кофты. – Иначе – увольнение.
Тяжелый, пропитанный табаком воздух кабинета казался гуще обычного. Алисия стояла, сжимая в руках розовый комок ткани, который Григорий Владимирович презрительно назвал платьем.
– Ну? – его голос прозвучал как удар хлыста. – Или ты передумала?
Она вздрогнула. Мысли путались, сердце бешено колотилось.
"Что он хочет? Зачем это? Неужели он действительно…" Но взгляд Григория не оставлял сомнений – это не шутка.
Унизительный выбор… Пальцы Алисии дрожали, когда она расстегнула первую пуговицу кофты.
– Быстрее, – бросил он, развалившись в кресле. – Я не собираюсь ждать всю ночь.
Она закусила губу, чувствуя, как жар стыда разливается по телу. "Он смотрит. Наслаждается."
Кофта упала на пол. Затем юбка. Осталась только ажурная черная сорочка – последний барьер между ней и его голодным взглядом.
– И это тоже долой, – Григорий лениво указал на кружевные трусики. – Разве я не ясно выразился?
Алисия закрыла глаза. "Нет пути назад."
Новая форма… Вязаное платье оказалось еще хуже, чем она ожидала.
– О боже… – вырвалось у нее, когда ткань едва прикрыла бедра.
Григорий медленно обошел ее, оценивающе разглядывая каждый изгиб.
– Неплохо. Но не идеально. – Его пальцы впились в ткань на ее груди, резко потянув вниз. – Здесь должно быть… открытее.
Алисия ахнула, когда один сосок полностью выскользнул из-под тонкой вязки.
– Так-то лучше. Запомни, – он наклонился так близко, что его дыхание обожгло ее шею, – отныне это твоя униформа.
Его рука скользнула под платье, грубо шаря по обнаженной коже.
– Нижнего белья – нет. Лифчиков – нет. – Пальцы впились в ее ягодицу, заставляя вздрогнуть. – Проверять буду лично. Каждый день.
Бунт или покорность? Алисия чувствовала унижение – от его наглых прикосновений, а также стыд – за свою внезапную влажную реакцию, и еще вместе с этим ярость – что позволяет этому мальчишке так себя вести. Но самое страшное – она не уходила. Почему? Может, из-за денег… Или потому что ее тело, извращенно растянутое годами одиноких утех, наконец-то почувствовало настоящую угрозу…