Он показал кобуру, а в ней пистолет. Вот тебе и психолог. Он задержался, только потому, что кому-то звонил. Мы вышли на улицу и сели в его машину. Не включая фар, Андрей Николаевич поехал к дому.
Я смотрела на поселок и слышала в ушах вовсе не шум машинного мотора или ворох колес по заснеженной дороге, а бешено колотящееся собственное сердце. Безумие возвращаться домой, но разве я могла бросить маму, могла отпустить ее в дом, где возможно нас поджидает группа вооруженных головорезов. Андрей Николаевич конечно настоящий мужик, но мама не его женщина. Он нам не семья.
Подъезжать близко к дому, мы не стали. Остановились за три двора, свернув в небольшой карман. За это время, на улице значительно похолодало, и ночь обещала быть морозной. Когда студено, в наших краях над головой нет облаков, только Луна висит и освещает замершие леса и равнины вокруг. Мы шли огородами, исподволь, наблюдая, как пар валит из наших ртов и носом от нервного дыхания. Нельзя шуметь. А в случае гостей, требовалось уходить очень быстро, и мы оставляли за собой все калитки распахнутыми. К счастью по пути к дому, нам никто не встретился и мы никого не увидели. Никого и ничего подозрительного.
Дом с огорода выглядел, как обычно. Все окна темнели, а вокруг стояла тишина. Мама и Андрей Николаевич первыми прокрались через черный вход и убедившись, что в доме никого нет, закрыли все вторые двери и зашторили окна. У нас висели специальные светонепроницаемые шторы, для того, чтобы гости могли спать даже днем при полной темноте. Сегодня они пригодились, чтобы скрыть свет для прохожих на улице.
Я вошла в дом, тяжело дыша, прислушиваясь к звуками и запахам. Мама зажгла небольшой фонарик, который мы держали вместе со свечками и спичками на случай аварий. Чудно понимать, мы у себя дома, но крадемся во тьме будто воры, а в одной из комнат лежит тело моего отца.
Мы убедились, что он все еще там. При виде его мама не удержалась от слез, немного загундев. Мы поднялись наверх в их спальню, и там тоже закрыли окно, дополнительно опустив жалюзи. Только после этого мама включила свет.
– Вот они, – сказала она, открывая глубокий шкаф, в котором можно при желании жить, так как он был больше похожим на лестничный чулан.
В его дальнем углу, за коробками с обувью и двумя рейками с одеждой стояли чемодан и рюкзак отца.