Он обернулся, бросив свирепый взгляд на чемодан, а затем перевел его на нас.
– Для тебя, я отец, – рассердился он. – Что вы на меня смотрите? Думаете, я пустым приехал? Не думал о вас?
Он стащил с плеч рюкзак, бросил с грохотом на пол, открыл и достал пачку денег. Протянул маме.
– Когда эти закончатся, выдам еще, – а затем посмотрел на меня крайне суровым взглядом и гаркнул: – Не смей смотреть на меня, как на забулдыгу, девочка! Я генерал! И генералом помру!
И я поняла, что этот человек принес с собой не только деньги, но и тень прошлого, которое, возможно, никогда не отпустит его.
Несмотря на то, что одежда на нем выглядела старой и помятой, местами заношенной, сам он нравом топорный и речь, и голос у него рванные, на местных алкашей или бомжей он совсем не походил. Он напоминал мне простого солдата, которого жизнь изрядно потрепала и замотала.
Теперь он на пенсии и откровенно и быстро спивается. Агрессия ощущалась в нем чрезвычайно, и я боюсь его. Такой человек, как мой отец мог распускать руки и работать кулаками, если чуть что не по его воли.
Иван Петрович рассказывал, прежде, чем прийти к нам, он приехал в обед в наш город. Правильнее сказать поселок городского типа. Расспрашивал о нас с мамой, о гостевом домике, и о том, сколько и как часто гостят туристы. Есть ли спрос на наш бизнес? Бизнес слишком громкое слово для двух, а иногда трех комнат. Гостиница тоже. Только услышав от людей хорошие отзывы, он пришел к нам.
Я не встречала более не общительного человека, чем он. Отец вернувшись домой вел странный образ жизни, но по расписанию. Днем он ходил по поселку, или где-то гулял, изучал окрестности, дороги и соседние деревни, а вечером он сидел в зале на первом этаже и пил водку, смешанную с пивом. Пил и молчал.
Если с ним пытались заговорить постояльцы, или я или даже мама, он игнорировал нас. Взгляд его при этом дергался и казался отсутствующим, словно он сам был в каком-то ином месте или мире. Казалось он ненавидит всю вселенную. После нескольких попыток наши гости оставляли его в покое. Мы же давно уже привыкли и не трогали его.
Ко мне, как отец, он не проявлял никакого интереса и единственное, о чем спрашивал, никто из новых людей не появился ли в поселке, нет ли новых детей в нашем подразделении университета? Вдруг кто переехал? Ни оценки, ни мое поведение, ни тем более моя жизнь его не интересовала. Один раз к нам зашел Антон с моего потока. Мы делали общие задания.