– Ковальд, твою мать. Отпусти девушку, сейчас же!
– Стэн, чего ты? Я же это… всё по-честному, я ей заплатил! – Отвечал увалень, немного побледнев в лице и как будто по привычке, подтянувшись перед командиром:
– Она вон и сама не против немного порезвиться. Так ведь? – Спросил он у Арьи и дёрнул её за руку, как бы призывая к ответу.
Арья тогда так растерялась, что речь её стала почти бессвязной:
– Нет, я не хочу, я только шить, я тут с мамой… – Лепетала она еле слышно и почти бессвязно.
Принимая её ели слышную речь за стеснение и согласие, солдат заржал и снова дёрнул её за руку к стогу. Тот, которого солдат назвал Стэном, в нерешительности замер, как вдруг Арья с глазами, уже почти полными слез, чуть громче смогла прошептать:
– Помогите…, пожалуйста…
Десятник Стэн, а это был именно он, в тот же момент огромным прыжком догнал парочку, почти незаметным лёгким движение зацепил ногу Ковальда, и казалось, легонько придал ему ускорения, в том же направлении куда они и шли до того. Эффект от этого действия произвёл на Арью неизгладимое впечатление. Солдат ласточкой отправился в полет, правда приземление вышло не слишком удачным, на излёте его голова встретилась с опорной балкой, вокруг которой накидывался стог сена, что-то хрустнуло, солдат что-то промычал и остался лежать без движения.
Отняв ладони от глаз, которыми она закрылась от страха, Арья посмотрела на своего спасителя, потом снова на лежащего солдата и в ужасе произнесла:
– Вы что убили его?
Стэн скривился так, как будто съел что-то очень кислое:
– Нет, конечно, – ответил он, – а вот стог теперь придётся собрать заново, слышала, как треснула балка?
– Я думала – это треснула голова, – ответила тогда она, а десятник улыбнулся.
– Запомни красавица, – сказал он, – голова у королевского солдата покрепче любой балки, а особенно у этого здоровяка. Пускай проспится, забудь про него.
Увидев горсть мелочи, которую Арья по-прежнему держала в руках, он сказал:
– А это себе оставь, в качестве извинений. И кстати, почему ты пришла сюда одна, с тобой же была ещё одна женщина? – Спросил он.
– А я и не одна, я пришла с матушкой, она белошвейка и как раз сейчас пошла на реку, чтобы постирать одежду ваших солдат.
– Понятно, – протянул десятник и затем спросил:
– А отец твой где?
Не успев договорить, по лицу девушки он сразу понял, что сказал что-то не то. Слезы вновь стали наворачиваться на её глаза.