Он доказывал, что позиция Афин в отношении мира и союза была более выгодной и почетной, тогда как Спарта оказалась в положении унизительном. Таким образом, Афины были больше заинтересованы в сохранении достигнутых соглашений. Однако он также признавал, что Спарта должна дать четкие и решительные объяснения относительно своих намерений, и просил народ отправить его вместе с другими послами для переговоров. Лакедемонянам следовало сообщить, что аргосские послы уже находятся в Афинах с предложениями и что афиняне уже могли бы заключить этот союз, если бы позволили себе нарушить существующий договор со Спартой.
Но если намерения Спарты честны, она должна немедленно доказать это:
1. Вернув Панакт неразрушенным.
2. Вернув также Амфиполь.
3. Отказавшись от особого союза с беотийцами, если только те сами не согласятся заключить мир с Афинами. [75]
Афинское собрание, согласившись с доводами Никия, поручило ему эту миссию – что стало ярким доказательством того, как сильно он все еще удерживал их доверие, несмотря на поражение накануне, и насколько искренним было их желание сохранить хорошие отношения со Спартой.
Это был последний шанс для Никия и его политики – шанс справедливый, поскольку все требования к Спарте были обоснованными. Но он вынуждал его довести дело до решительного конца, исключая дальнейшие уловки.
Его миссия в Спарте полностью провалилась: влияние антиафинских эфоров Клеобула и Ксенара оказалось непреодолимым, и ни одно из его требований не было выполнено. Даже когда он официально заявил, что, если Спарта не откажется от союза с беотийцами или не заставит их принять мир с Афинами, афиняне немедленно заключат союз с Аргосом, угроза не возымела эффекта.
Единственное, чего он добился – и то как личную уступку для себя, – это формального возобновления прежних клятв. Это была пустая уступка, лишь слабо прикрывавшая унижение его возвращения в Афины. [стр. 50]
Афинское собрание выслушало его доклад с сильным негодованием против лакедемонян и явным недовольством даже в его адрес – как главного автора и гаранта этого невыполненного договора. Тем временем Алкивиаду позволили представить послов – уже находившихся в городе – из Аргоса, Мантинеи и Элиды, с которыми был немедленно заключен пакт. [76]
Фукидид приводит текст договора, вероятно, с публичного памятника. Он включает два обязательства: о мире и о союзе.