«Слова договора о мире и союзе, а также принесённые клятвы должны быть высечены на каменных колоннах и установлены в храмах каждого из четырёх городов; а также на бронзовой колонне, которая будет воздвигнута совместными усилиями в Олимпии к предстоящему празднику».
«Четыре города могут по общему согласию внести любые изменения в положения данного договора, не нарушая своих клятв» [79].
Заключение этого нового договора внесло большую сложность в группировку и ассоциации греческих городов, чем когда-либо прежде. Древний Спартанский союз и Афинская империя всё ещё существовали. Между ними был заключён мир [p. 52], ратифицированный формальным голосованием большинства союзников, но не принятый несколькими меньшинствами. Между Афинами и Спартой был заключён не только мир, но и особый союз; а также особый союз между Спартой и Беотией. Коринф, член Спартанского союза, также входил в оборонительный союз с Аргосом, Мантинеей и Элидой; эти три государства заключили более тесный союз сначала друг с другом (без Коринфа), а затем недавно и с Афинами. Тем не менее, и Афины, и Спарта сохранили союз [80], заключённый между ними, без формального разрыва с обеих сторон, хотя Афины всё ещё жаловались, что договор не был выполнен. Между Аргосом и Спартой не существовало никаких отношений. Между Афинами и Беотией действовало перемирие, которое могло быть прекращено с уведомлением за десять дней. Наконец, Коринф, несмотря на неоднократные просьбы аргосцев, не согласился присоединиться к новому союзу Афин с Аргосом: таким образом, между Коринфом и Афинами не существовало никаких отношений, в то время как коринфяне начали, хотя и слабо, возобновлять свои прежние симпатии к Спарте [81].
Союз между Афинами и Аргосом, подробности которого только что были изложены, был заключён незадолго до Олимпийских игр 90-й Олимпиады, то есть в 420 году до н. э.: праздник приходился на начало июля, поэтому договор мог быть подписан в мае [82]. Эти игры запомнились по нескольким причинам. Это были первые игры, проведённые после заключения мира, ключевой пункт которого специально гарантировал всем грекам свободный доступ к великим общегреческим святилищам, включая право приносить жертвы, обращаться к оракулу и наблюдать за состязаниями. В течение последних одиннадцати лет, включая две Олимпиады, сами Афины, а также, по-видимому, все их многочисленные союзники были лишены возможности отправлять официальные делегации (феории) или присутствовать на Олимпийских играх в качестве зрителей [83]. Теперь, когда это ограничение было снято и элейские глашатаи (прибывшие объявить о предстоящих играх и провозгласить связанное с ними перемирие) снова ступили на землю Аттики, афинское посещение воспринималось как нечто новое как ими самими, так и другими. Некоторые с любопытством ожидали, какое впечатление произведёт афинская феория своим внешним видом и великолепием. Не обошлось и без злобных слухов о том, что Афины настолько обеднели из-за войны, что не смогут явиться к алтарю Олимпийского Зевса с подобающей пышностью.