Когда они сидели вдвоём в тишине, Маша снова услышала жужжание. Муха, которая перед этим была на подоконнике, снова приблизилась и села на край её чашки, словно она и в самом деле знала, о чём они говорят. Маша не отводила взгляд, чувствуя, что в этот момент муха – не просто насекомое, а маленький ключ к чему-то сокровенному, что ждёт её в темноте её памяти.
Бабушка мягко вздохнула и, как будто ненароком, добавила:
– Знаешь, если хочешь понять, почему ты боишься, просто задай себе вопрос, чего ты пытаешься избежать.
Маша медленно кивнула. Но это был вопрос, на который у неё не было ответа.
После разговора с бабушкой страх перед мухами перестал казаться Маше чем-то простым и детским. Её охватило чувство, что за этим страхом кроется нечто важное, и что-то в этом доме, в этой деревне должно помочь ей вспомнить. Она решила остаться у бабушки ещё на несколько дней, надеясь, что ответ как-то найдётся сам.
Вечерами Маша выходила на улицу и сидела на старой деревянной скамейке перед домом, прислушиваясь к шорохам ночного леса и редким щелчкам насекомых в траве. Порой она улавливала тонкий запах прелой листвы, отдававший чем-то нездешним, и ей казалось, что она уже когда-то была здесь – но не как она сама, а будто бы кем-то другим. Это ощущение усиливалось с каждым днём.
Однажды ночью, когда луна скрылась за облаками, Маша проснулась от тихого, настойчивого жужжания. Едва раскрыв глаза, она заметила, что в комнате, прямо над её лицом, кружится муха, чернея на фоне тусклого света из окна. Её движения были быстрыми и хаотичными, но чем больше Маша смотрела на насекомое, тем отчётливее казалось, что оно ведёт себя намеренно, будто знало, что она проснётся.
Маша села на кровати, глядя на муху, которая вдруг остановилась на краю её подушки. Её взгляд застыл, и неожиданно перед глазами вспыхнул образ: чья-то рука – не её, но до странности знакомая – медленно тянулась к мухе. Это видение пришло так внезапно, что она вздрогнула. В этом простом жесте было что-то странное, почти тревожное, словно он был частью давно забытой истории, скрытой где-то на краю сознания.
Затаив дыхание, она попыталась сосредоточиться, углубляясь в это чувство. Её разум откликнулся вспышкой воспоминания: тёмная, влажная комната с облупленными стенами, в воздухе висит густой запах сырости. Ей было страшно, и она пыталась поймать муху, жужжащую вокруг неё, как будто от этого зависела её жизнь. Этот образ вырвался наружу как чужая, но странно знакомая боль.