Ведь крышу, судя по шуму в коридоре, так и так не удалось бы удержать…
***
Когда Юлька сумела вывалиться из своей комнатушки сначала в коридор, а потом и на улицу, то поняла, что вряд ли кого-то удивит тем, что с ней произошло. Потому что аллеи между аккуратными домиками лагеря кишели всяческой живностью; иначе назвать это бурление жизни язык не повернулся бы даже у величайшего гуманиста на планете.
Тут и там раздавались крики потрясения, смех. Кто-то уже бежал ловить сеть и гуглить, что произошло. Но что бы это ни было, произошло оно повсеместно – это скоро стало ясно. Одновременно у всех. Не совсем так: «это» происходило с тем, кто просыпался, видимо, после определённого часа. Те, кто ещё спать не ложился, уже начинали паниковать.
Штаты дрожали. Где-то в Европе уже собирались целые отряды тех, кто решал навсегда отказаться ото сна – от жизни, видимо, тоже.
Это всё девушка услышала и узнала на тех кишащих «живностью» улочках и аллеях. Даже больше, чем хотела бы – до тех пор, пока сама не поймала сеть, и пока у неё не взорвался уведомлениями мобильник. Пришлось присесть на скамейку, опасливо покоситься на старые доски, когда они жалобно скрипнули, и погрузиться в чтение новостей. А почитать было, что: однокурсники уже настрочили сотни три сообщений в общей группе, творческие чаты трещали по швам, стремительно увеличивая количество уведомлений – уже до четырёхзначных чисел. Новостные паблики один за другим отключали комментарии, чтобы хоть как-то остановить разрастающийся хаос.
Юлька пролистала не особо важные чаты, лишь бы избавиться от лишних уведомлений. Это не особо помогло: в отличие от групп, закрыть разом все чаты было не так уж просто, поэтому поток паники нарастал. Соответственно, росло и количество сообщений – открывать и закрывать одну и ту же беседу, только чтобы смахнуть раздражающие цифры, было бесполезно.
Тогда девушка сосредоточилась на более важных чатах. Нашла семейную группу – там пока царила тишина. Оно понятно: мама была на педагогическом форуме в другом городе, на материке – наверное, ещё не проснулась. Отец – в рейсе где-то за Ногликами. Скорее всего, пытался навести порядок на беснующемся судне. Ульяна, двоюродная сестра Юльки, должно быть, ещё спала – досыпала, счастливая десятиклассница, свои последние спокойные майские праздники. Но вот дядя, священник, наверняка уже должен был проснуться – до утренней службы оставалось меньше часа. Не мог же мир уж настолько рухнуть, чтобы и церковь не открыла своих дверей?