Он подошел, когда Лера отошла. Его походка была уверенной, но не наглой, а голос – низким, с хрипотцой, от которой по коже побежали мурашки.
– Ты не танцуешь, – сказал он, глядя ей в глаза.
– А ты не знакомишься, – ответила Маша, удивляясь собственной смелости.
Он улыбнулся, и в его улыбке была тень опасности.
– Даниил, – представился он.
– Маша, – сказала она, и ее голос дрогнул.
Они говорили, и каждый его вопрос был как нож, вскрывающий ее защиту. Он не спрашивал о работе или погоде – он спрашивал, что заставляет ее просыпаться по ночам, что она прячет за своей улыбкой. Маша отвечала уклончиво, но его взгляд, его спокойствие, его близость – все это тянуло ее, как магнит.
– Почему ты здесь? – спросил он, когда музыка стихла. – Ты не из тех, кто ищет просто шум.
Маша сжала бокал. Ложь была на кончике языка, но его глаза требовали правды.
– Я хочу почувствовать себя живой, – сказала она тихо. – Хоть раз.
Даниил наклонился ближе, и его дыхание коснулось ее уха.
– Я могу помочь, – прошептал он. – Одна ночь. Без лжи.
Ее сердце заколотилось. Она не знала, что он предлагает – страсть, игру, или что-то еще, – но его слова разбудили в ней желание, которое она подавляла годами. Жажду быть увиденной, желанной, свободной.
– А если я откажусь? – спросила она, глядя ему в глаза.
– Тогда я уйду, – ответил он, но его улыбка говорила, что он знает ее ответ.
Маша сглотнула. Это было безумие. Но впервые она не хотела бежать.
– Хорошо, – выдохнула она. – Одна ночь.
Когда они вышли из клуба, холодный воздух ударил в лицо, но ее кожа горела. Даниил посмотрел на нее, и в его взгляде было обещание – не только страсти, но и тайны. Он быстро взглянул на телефон, и его лицо напряглось, будто он ждал плохих новостей. Маша не знала, во что ввязывается, но чувствовала: эта ночь станет ее точкой невозврата.
Маша шла рядом с Даниилом по ночной Москве, чувствуя, как сердце бьется в горле. Холодный ветер кусал кожу, но жар внутри не утихал. Она украдкой смотрела на него – на его четкий профиль, на то, как он сжимал челюсть, будто боролся с чем-то внутри. Его предложение – «одна ночь без лжи» – звучало как вызов, и она не знала, готова ли принять его.
– Куда мы идем? – спросила она, стараясь звучать уверенно.
– Место, где можно говорить, – ответил он, не глядя на нее. – Не люблю шум.