Однако такие люди прекрасно осознают, что совершают нечто плохое, за что социум их по головке не погладит, а осудит и, скорее всего, от них отвернется. Это не смертельно и в наше время «изгнание из стаи» не приводит к таким катастрофическим последствиям, как в случае первобытных людей. Но тот самый первобытный страх-то никуда не делся, ведь недалеко мы ушли от наших предков, пусть и хотим думать иначе. Поэтому насильник старается оправдать свое ужасное поведение. Мало кто честно скажет, что он просто, извините, моральный урод, который получает удовольствие, делая больно и плохо другим, наслаждаясь своей силой, властью и просто тем, что может так поступить. Нет, насильник целую теоретическую базу подведет под совершаемое насилие! Он постарается убедить себя, жертву и общество в том, что его вынудили поступить так, что он не виноват. И с удовольствием переложит всю вину на того, кто стал его жертвой.
Вот и отец никогда бы не признался, что дело в нем. Нет, он упорно находил поводы обвинить во всем мать, дрожащую перед ним, словно осиновый лист. Из воспоминаний Валентина я понял, что мама первое время старалась папеньке во всем угодить, чтобы лишний раз его не злить, боялась хоть слово поперек сказать. Но потом поняла: что бы она ни делала, его это не устроит. Он все равно найдет повод «наказать» ее, слабую и безвинную.
В тот вечер все было хорошо. Мы с братом спали, дом сиял чистотой, хотя помощниц у мамы не было, и она все делала сама. Ужин ждал своего часа в холодильнике, разогреть его – дело пары минут. А сама мать, утомившаяся за день, просто не смогла больше ждать, клевать носом. Постоянные бытовые хлопоты и жизнь в страхе выпивали из нее все силы. Да еще и папаша никогда заранее не предупреждал, если задержится, приходил, когда хотел. Мог и до рассвета не явиться в родные пенаты – так что же, матери вовсе не спать?
Гаррик, я уверен, мог это понять. Дураком он не был и родить такую простую мысль не составило бы труда. Но ему требовался повод для совершения очередного акта насилия и он его нашел. А потому, зайдя в дом, сразу отправился в спальню, чтобы в очередной раз воспитать глупую женщину.
Валентин проснулся от истошных криков, и побежал в родительскую спальню. Там его взгляду открылась ужасная картина: разъяренный отец за ногу стащил мать с кровати и волок ее за собой, как жестокий ребенок тряпичную куклу. Мама цеплялась за ножки мебели, за углы, ночная сорочка на ней задралась до бедер, волосы спутались, на лице обнаружились свежие ссадины. Она кричала от испуга и Гаррик периодически останавливался, ударял ее ногой и шипел, что убьет, если она разбудит его детей.