Мухаббат, вместе с соседкой Кумуш, проводили своих мужей до калиток, так как те велели из дома не выходить и сами, попрощавшись, уехали на вокзал. На вокзал мужчины поехали на автобусе, с дорожными сумками в руках. Молодая жена осталась с двумя детьми.
Мужчины приехали в Обнинск, небольшой городок под Москвой, решив, что в маленьком городе тоже можно найти работу, а так, если повезёт, может и в Москву подадутся.
– Если дело пойдёт, можно и в Москву поехать. Сразу не стоит, с малого начнём, – сказал Насыр, который был старше Сабира лет на пять, которому на тот момент и было всего тридцать пять лет.
Как и обещал Сабир, три-четыре месяца он отправлял жене деньги, да и она взяла швейную машинку у Кумуш, которая и шить-то не умела, от свекрови осталась и бесхозно стояла в спальне, на неё сложили разноцветные курпачи. Сама то Кумуш зарабатывала тем, что стегала курпачи и ватные одеяла, особенно, девушкам на приданное.
Но с изменениями в стране и свадеб стало меньше, соответственно и работы тоже. Ведь и у Насыра с Кумуш были дети, сын Батыр, на два года старше Сардора и ещё один сын, младше брата на семь лет. Сардор и Батыр, дружили с детства, учились в одной школе, правда, в разных классах. Ребята были задиристые, драчуны с самого детства, другие ребята с их улицы побаивались их.
У Мухаббат все дела по дому делала Луиза, девочка с неординарной, красивой внешностью, не похожая ни на кого. И когда Мухаббат спрашивали, в кого же её дочка, молодая женщина отвечала, что на бабушку свёкра похожа, то есть, девочка в прапрабабушку, у которой тоже были серо-голубые глаза, нежная кожа, и… каштановые, волнистые и очень густые волосы. Но девочка на своей внешности не зацикливалась, не до того ей было. Мать будила её до петухов, чтобы та во дворе готовила корм для коровы и телёнка, для баранов, бросала зёрна курам и доила корову. Летом было ещё ничего, а вот зимой, вставать затемно было тяжело, да и в хлев в конце двора заходить было страшно. Корм часто за ночь замерзал, нужно было сено размешивать с отходами пищи и кожурой овощей. Иногда замачивали остатки хлеба, чтобы экономить комбикорм. Пальцы до того мёрзли, что доить было больно.
Но Луиза терпела и никогда не жаловалась, несмотря на возраст, да и не давали ей двенадцати лет, выглядела она взрослее, лет так на пятнадцать, высокая, худенькая, а характер был уже виден. Терпеливая, молчаливая, она редко улыбалась, да и повода для радости не было, никогда не жаловалась и не сетовала. Но для Мухаббат, поведение и покорное послушание девочки, было естественным, само собой разумеющимся. Были ли мечты у Луизы, кто знает? Никто не догадывался, о чём она вообще думает. Всем казалось, что Луиза и мечтать, и думать не могла, хотя на эту тему и разговоров никогда не заводили.