Над деревней, словно лампочка «Ильича» висела полная Луна. Было видно всё – как на ладони. Прячась за сараем, она короткими перебежками, подкралась на дистанцию внезапного броска.
Ночь, как всегда была тиха и безветренна, словно по Гоголю. Где-то вдалеке из сельского клуба доносилась легкая музыка, да разноголосье пьяной молодежи. На другом конце села, чуть слышно играла гармонь. Ничего не предвещало о предстоящем межгалактическом конфликте.
– Хенде хох! – проорала старуха по привычке. – Что бляха медная, скотобаза ваша мать – не ожидали!?
Внезапность, напор, и бесстрашие старухи, ввергли пришельцев в полный ступор. В пылу атаки, бабка подхватила гуманоида на ухват, и слегка приподняла его, словно охапку сена. Гуманоид что-то закричал. Болтая ножками, он устрашающе стал вращать грибообразным «светляком», стараясь напугать Максимовну. Но все его усилия были тщетны. Попытки вырваться из рук бывшей партизанки, терпели фиаско. Окрыленная победой Максимовна, крепко держала внеземного агрессора на ухвате, и улыбалась, обнажив единственный во рту зуб.
– Загрызу гадина, – сказала она, выпучив для убедительности глаза.
Второй гуманоид внезапно выскочил из-за неопознанного объекта. Увидев своего соплеменника в позе распятого «чугунка», бросил сорванный кочан, и, выхватив «бластер», как звезданет в сторону Максимовны пучком лучистой энергии.
Голубая молния вылетела из «вундервафли», и попала в черенок ухвата. Ослепительно синее пламя, словно змея, обвила деревянную палку, и, разбрасывая искры, разрубила черенок в нескольких местах. Пришелец пал на грядку, а старуха парализованная неземным оружием, на какое-то мгновение, окаменела среди кочанов в позе гипсовой фигуры Ильича, которая стояла возле правления колхоза.
Ошеломленные представители чужой цивилизации, похватав пожитки, вползли обратно в «тазик». Через мгновение, вся эта металлического цвета конструкция, бесшумно поднялись над деревней, и странно присвистнув, скрылась в далеком космосе.
Максимовна скованная невиданной космической силой, простояла среди огорода до самого утра, пока солнце не появилось над горизонтом. Вскоре оцепенение покинуло её тело, и старуха глубоко вздохнув, завалилась на землю:
«Вот же басурмане хреновы! Еще раз бляха медная, сунетесь, я вам роги то поотшибаю», – сказала она, разминая затекшие за ночь ноги.