– Заканчивайте, коллеги, ваша пикировка не к месту. Напомню, нам до корабля надо ещё неделю как-то продержаться и никого не убить, – темноволосая женщина с нашивкой психолого-медицинской службы закончила отмеривать препараты, и раздавала всем колбочки с лимонно-жёлтым желе – суточную дозу витаминов. Рыжий съел добавку с весёлой гримасой, биолог – вполне равнодушно, два инженера-механика, диагностировавших в дальнем углу купола кристаллы памяти, – автоматически. Чхон Иль покатал желейный шарик языком, раскусил, а потом только проглотил. Кисло. Но хоть какое-то разнообразие за последние полтора года на водорослевом сойленте и концентратах.
– Пойду к остальным, – сообщила врач Витория Лима, обошедшая в конкурсе на право попасть во вторую экспедицию к Сатурну почти тридцать тысяч коллег из шести стран. «Заслуженная победа», – сказал бразильский министр здравоохранения, и так долго жал Витории руку, что чуть не оторвал пальцы. Ещё бы – его племянник сошёл на втором этапе, и высокопоставленный дядя ничего не смог сделать: традиции – традициями, а всепланетный отбор беспристрастен.
– Слушай, доктор Лима, – спросил как-то утром Чхон Иль, – а зачем ты сама делаешь это желе? Простейшая задача, справится и автомат.
– Ответ заключается в самом вопросе, – она выпростала руку из-под головы Чхон Иля, потянулась за бутылочкой воды. – Нам всем надо что-то делать, кроме управления автоматами. Умные купола превратят нас в овощи раньше, чем мы заметим признаки распада личности. Робототехники крутят винтики, а биологи растят кристаллы не потому, что им нечем больше заняться. Не будут работать – перестанут жить. Закон космобиологии.
Чхон Иль отбросил одеяло и встал: он никогда не мог долго оставаться на одном месте – ни в детстве, когда прятался от прабабушки среди ароматных яблоневых стволов, ни в юности – залезая на самые склоны самых крутых холмов без крюков и верёвок. Ни сейчас, посреди огромного ледяного шара, в узкой расселине, укрытой от ветров и всевидящего ока Сатурна. Жажда движения тянула его в приключения. Как и Виторию.