Человеку в галстуке, видимо, дорога была клоунесса. И он не хотел с ней расставаться. От того он так резко и в тоже время издали делал ей намеки. Но ему пришлось использовать и другие способы, к которым он не хотел прибегать.
Плечи мужчины во фраке безнадежно потянулись вверх и на выдохе резко опустились, после чего он вынул некий скрученный пергамент из чехла. Развернув желтую бумагу, которая была в размер человеческого тела, мужчина в галстуке расправил его перед лицом клоунессы. Та же охотно и с головой ушла в его прочтение. Её взгляд жадно бегал по строкам, ища нужную ей. Но по мере того, как она дочитывала пергамент до конца, её лицо становилось более и более печальным, и так было до тех пор, пока её взгляд не наткнулся на жирную строку красного цвета, где было написано: «Клоунесса Пудра уволена по причине невостребованности и устаревания номеров». А снизу в знак доказательства, что документ был серьёзен и намерения мужчины в галстуке тоже, красовался жирный штамп из воска. Прочитав недобрые для себя строки, клоунесса окаменела с открытым ртом. Мужчина решительно швырнул пергамент на гримёрную стойку, но тот не долетел и упал в пыль и сено неподалёку от клоунессы. Наша героиня теперь уж понимала, зачем ей принесли чемоданчик, к чему картина и пергамент. Но тут она встрепенулась всем телом, но не от непонимания. Точнее и от него, но тем самым она просила разъяснений, ибо устаревшим артистом она себя не считала, и своё увольнение сочла ничем иным, как ошибкой. Человек в галстуке попросту решил удалиться. Но звезда винтажного цирка вернула мужчину в гримерку решительным порывом, не желая мириться с увольнением. Не веря в написанное, клоунесса стала показывать ему, что благодаря ей все, от мала до велика, смеются, что у всех болят животы от смеха, а с лиц зрителей не спадают улыбки. Показывая раз за разом на свои афиши, она гордо била себе в грудь руками. А мужчина тем временем тяжко вздыхал и безнадёжно качал головой.
В качестве наиважнейшего доказательства, что она и её номера не устарели, клоунесса показала человеку в галстуке ту самую скудную ромашку. Её уверенность и буйный настрой в одну секунду растоптались мужчиной точно так же, как и её ромашка, которую он нервно вырвал из рук и втоптал в пол.