Военная система Раймондо Монтекукколи - страница 37

Вместе с тем, Раймондо ни в одной из работ не осудил своего начальника за резню в Магдебурге. Претензии нашего героя к Тилли в связи с операцией под Магдебургом заключались лишь в том, что тот после взятия города дал курфюрсту Саксонии слишком много времени. Эта ошибка послужила причиной его последующего поражения[291], поскольку «надо со всем усердием наблюдать, чтобы замыслы и первые прыжки врага рубились на корню и гасли в искрах»[292]. Раймондо также осуждал Тилли за честолюбие, которое его увлекло при Брейтенфельде, когда тот не стал дожидаться подхода Альдрингена с 15 000 солдат, желая единоличной славы победителя шведов[293]. Кроме того, при Вислохе/Мингольсхайме (1622 г.) Тилли, преследуя Мансфельда только с одной кавалерией, подвергся внезапному нападению со стороны преследуемого и был разбит. Он позволил застать себя врасплох и при Брейтенфельде в 1631 г., где также допустил другие серьезные ошибки, расположив всю армию лишь в одну линию, а также «оставаясь в бою два часа и более непрерывно под огнем шведской артиллерии и был разбит легкими орудиями короля…»[294]. Раймондо подчеркивал важность коммуникации с солдатами, в чем Тилли проигрывал Густаву Адольфу: «В императорской армии Тилли поручил генеральному комиссару говорить вместо [него], поскольку трудности с немецким языком не позволяли ему разглагольствовать самостоятельно»[295].

Альбрехт Валленштейн. Для Монтекукколи герцог Фридландский являлся, во-первых, главой военного мятежа против императора Фердинанда II («capo d’una sedizione contro l’Imperatore»[296]), во-вторых, восхитительным полководцем («capitano di condotta mirabile»), «подобный неистовому потоку, который проходит через все, увлекает все своим течением и не находит препятствий, могущих удержать его»[297]. Роль Валленштейна в успехах императорской армии казалась настолько большой, что его опала в 1630 г. и последующие победы протестантского лагеря натолкнули Монтекукколи на мысль: «когда из вражеской армии удается изгнать великого полководца… – это почти половина победы»[298].

Раймондо разделял любовь Валленштейна к астрологии: герцог «многое приписывал» этой лженауке и «сделал капитал» на ней. Валленштейну вменялось в заслугу то, как он сумел «осадить» армию Густава Адольфа под Нюрнбергом, но в итоге ему помешало своеволие Паппенхайма, который не подчинился приказу и вовремя не присоединился к нему[299]. Понимание того, что добить врагов императора одними только сухопутными войсками не получится, привело Валленштейна к идее создания флота на Балтийском море. Он воздерживался от военных действий в зимнее время, поскольку осознавал всю их невыгоду. Первоначальное размещение Валленштейном армии по квартирам в 1632 г. Раймондо привел как оптимальный пример правила держать силы вместе, когда отдельные части располагались не очень далеко друг от друга, но и не скученно. Впрочем, затем герцог отправил часть войск в Саксонию и Силезию, чем спровоцировал нападение на себя Густава Адольфа и «едва не поплатился за нарушение правила» в битве при Лютцене. Как пример успешного выманивания неприятеля Монтекукколи приводил вторжение Валленштейна «в Верхний Пфальц, чтобы вывести шведов из Баварии и Швабии». Раймондо одобрительно отзывался почти обо всех нововведениях Валленштейна в армии. В области военной иерархии генералиссимус «изобрел» ранг фельдмаршал-лейтенанта[300]; в сфере снабжения приказал в каждом полку иметь в походе 1–2 ручные мельницы; в тактическом плане установил глубину боевого порядка батальона в 7 шеренг, хотя Раймондо видел большую выгоду в четном количестве. После Лютцена, разочарованный в действиях конных аркебузиров, герцог запретил караколь, а также приказал «упразднить карабины и снабдить такие полки кирасами»[301], то есть переделать аркебузиров в кирасир. Поведение герцога в битве также привлекла внимание Раймондо: Валленштейн предпочитал передвигаться, а не находиться в определенном месте, и при этом не облачался в доспехи. В вопросах дисциплины Монтекукколи поощрял жесткие наказания, применяемые Валленштейном за трусость. Как отмечают историки, воздействие Валленштейна на Раймондо оказалось более глубоким, чем со стороны Густава Адольфа. Монтекукколи научился у Валленштейна идее о необходимости постоянной армии, внимательному ведению психологической и пропагандистской войны, осторожному стратегическому мышлению[302]. Влияние генералиссимуса особенно проявилось в первом трактате «О битвах» в вопросах органики и логистики[303]; в частности, Раймондо выделял введенный Валленштейном «Verpflegung»[304]. Как отмечал историк Ребич, «начиная с Валленштейна, императорская армия знала, что умелым маневрированием можно довести противника до катастрофы или, по крайней мере, сильно ослабить его»[305]; считается, что Пикколомини и Монтекукколи в этом отношении стали учениками Фридландца. По мнению Мартелли, и в более поздних раймондовых сочинениях Валленштейн, как и Густав Адольф, оставались образцами великих политиков и стратегов, по причине ведения ими терпимой в религиозном отношении войны[306].