В области осадной войны Раймондо указывал на решительный штурм королем Франкфурта-на-Одере в 1631 г. «со всех сторон с помощью всех инструментов». В тактическом плане Монтекукколи перенял у Густава Адольфа сразу несколько идей. Во-первых, примешивание мушкетеров к кавалерии[283]. Во-вторых, тактическую гибкость при Брейтенфельде: специально повернул правое крыло так, чтобы ветер не дул его воинам в лицо, а также бросил вторую «баталию» (линию) против правого и левого крыльев Тилли. В-третьих, работу шведских орудий, которые сумели своим огнем разбить множество императорских полков. Обращался Монтекукколи и к истории войн Густава Адольфа с Речью Посполитой – как стороннику использования копья в кавалерии, ему был интересен шведский опыт борьбы с атакой польских всадников, «именуемых гусарами». Ввиду того, что атака польских гусар не поддерживалась ударом кирасир, «которые должны немедленно следовать за ними, ломать и сбивать все, что они нашли уязвимым»[284], шведы придумали тормозить вражеский импульс путем простого размыкания шеренг. Раймондо восхищался и тем, как Густав Адольф при форсировании Леха умело развернул артиллерию, пользуясь изгибами реки. Помимо славословия, Монтекукколи позволил себе покритиковать короля. Он порицал Густава Адольфа как главнокомандующего за безрассудство, когда тот лично произвел рекогносцировку у Штеттина и тем самым подверг свою жизнь опасности. Раймондо счел ошибкой передышку, предоставленную королем
Иоганну Тилли после Брейтенфельда, что позволила императорским войскам оправиться от поражения. Несмотря на финансовую поддержку Франции, Густав Адольф не переставал влезать в Германии в долги. Его атака укрепленных позиций Валленштейна при Нюрнберге принесла ему «мало славы». И, наконец, Раймондо соглашался с тем, что король был слишком честолюбив. Об Иоганне Церкласе фон Тилли Раймондо сохранил хорошие воспоминания, величая его, как и многие другие современники, «добрым стариком» («buon vecchio»)[285]. В историографии Тилли считается нетипичным представителем испанской или средиземноморской военной «школы», в связи чем принято говорить об особом «лигистском» или «тиллийском» ее варианте[286]. Действительно, наступательных характер стратегии и тактики Тилли, множество проведенных им сражений резко контрастировали с оборонительным духом «испанской школы» (об этом см. ниже, «Взгляды на военную стратегию XVII в»). Эту фундаментальную особенность полководческого стиля Тилли отметил и Монтекукколи, назвавший его «maestro di dar giornate» («мастером давать сражения»)[287] и «самым пылким полководцем»[288]. Раймондо разделял отвращение Тилли к роскошным нарядам в армии, «потому что солдат не должен быть высечен из золота и серебра, а укреплен железом и душой…»[289]. Согласно Лураги, спартанско-монашеский образ жизни Тилли дал Монтекукколи пример простоты, бережливости и дисциплины[290].