«Тень двигалась между палатками бесшумно, как пантера,» – писал Октав своим ровным, почти каллиграфическим почерком. «В руке у нее был нож, но не обычный, а обсидиановый, ритуальный. Он не резал, а… стирал. Стирал людей из текста реальности. Я видел, как Лунная Дева пыталась убежать, но Тень настигла ее, и она просто… исчезла. Растворилась в воздухе, оставив после себя лишь горстку серой пыли и запах озона. Мэнсон бы одобрил. Он понимал природу стирания. Он сам был инструментом стирания.»
Серая пыль. Запах озона. Те же самые явления, что сопровождали наш кошмар на станции «Нигде». Связь была очевидной и пугающей. Что, если та резня была не просто человеческой жестокостью, а чем-то большим? Проявлением той же силы, что преследует нас сейчас? Прорывом «трещины» уже тогда? Кори читала эти строки с мертвенно-бледным лицом. Ее руки дрожали так сильно, что листы шелестели. Я видел, как старая травма оживает в ней, но смешивается с этим новым, искаженным описанием, порождая чудовищный гибрид памяти и кошмара.
– Это… это не так было, – прошептала она, отбрасывая лист, словно он обжигал ей пальцы. – Была кровь. Много крови. И крики. Обычные, человеческие крики. Не было никакой… тени. Никакого стирания. Просто… безумие. Люди убивали людей. Жестоко. Бессмысленно.
Она закрыла лицо руками. Ее плечи сотрясались. Я хотел подойти, обнять ее, утешить, но чувствовал свою беспомощность. Что я мог сказать? Что записи Октава – бред сумасшедшего? Но как тогда объяснить серую пыль и запах озона? Что ее собственная память ее обманывает? Но ее ужас был слишком реален.
– Он все переиначил, – продолжала она сквозь всхлипы. – Зачем? Зачем он превратил эту грязь, эту тупую бойню… в какой-то мистический ритуал? Зачем он обесценил их смерть?
Может быть, затем, чтобы справиться с собственным ужасом? Чтобы придать смысл бессмысленному? Или… чтобы скрыть что-то? Свою причастность? Свой страх? Или он действительно видел именно это? Что, если его сознание, уже тогда настроенное на поиск «трещин», воспринимало реальность иначе? Что, если он видел не просто убийц, а Тень? Не кровь, а серую пыль? Эта мысль была еще страшнее. Получалось, что либо Октав был безумцем, переписывающим прошлое, либо он был свидетелем чего-то нечеловеческого, а память Кори – это защитный механизм, скрывающий истинный ужас произошедшего. Оба варианта были ужасны. Чтение этих записей было похоже на вскрытие старой раны ржавым ножом.