Но государство мало-помалу крепнет, а личность, как элемент разлагающий, слабеет. Соответственно усилению государств образуются известные органы, и к ним отходят те функции, которые прежде относились к деятельности каждого отдельного человека. Круг действий каждого отдельного человека делается теснее, ему не нужно уже быть одновременно и воином, и судьёй, и хозяином, и.т.п. Из свободного человека, который смутно сознаёт своё jus и не хочет знать никакого lex, делается гражданин, имеющий твёрдо определённые законом права и соответственно им обязанности. Место безграничного произвола занимает гражданская свобода.
В первобытном состоянии общества, когда оно ещё не выработалось в правильно организованное современное государство, сознание о праве не имело в себе ничего объективного. Всякий руководствовался своими личными, субъективными воззрениями на право и считал ими то, что ему, в данном случае, заблагорассудилось считать за право. С другой стороны, всякий и защищал своё право собственными силами и средствами. Очевидно, что здесь господствовала сила, только сильный мог защититься как следует, и только право кулачное признавалось всеми безусловно. Слабому обиженному приходилось или покориться, или, собираясь с силами, ждать удобной минуты, и дождавшись её, – мстить: таким образом, в обществе, не окрепшем ещё в государственные формы, преобладающими средствами восстановления нарушенного права являются самосуд и месть. Всякий обиженный, eo ipso ( вследствие этого, тем самым – прим. автора перевода), является и судьёй и исполнителем приговора. Но при таком преобладании самосуда, невозможен никакой гражданский порядок. Поэтому, по мере возникновения государства, значение самосуда умаляется. Государство одно только имеет право и обязанность творить суд и расправу над гражданами и исключать в этом отношении всякую конкуренцию. Оно ограждает граждан, с одной стороны предупреждая преступления посредством уничтожения их в самом зачатке, а с другой стороны оно карает за совершённые. Какого бы взгляда ни придерживалась теория на уголовное наказание, всё-таки оно государство и только оно имеет право наказывать, только оно получает право устрашать, или направлять, или предупреждать преступника; только оно может беспристрастно и непредвзято назначить наказание по теории справедливости.