Черногуз закончил рассказ, глянул на меня. От того ледяного, полного ненависти взгляда по спине побежали мурашки. «Зачем он исповедывался? Хочет оправдаться? Передо мною? Зачем это ему?» – размышлял я.
Молодую Республику Советов враги пытались задушить голодом. А она, защищаясь, наступала на горло кулаку, гноившему хлеб. Матрос вместо того, чтобы реквизировать хлеб у классовых врагов, отобрал его у многодетной бедняцкой семьи. По выявлению таких фактов анархистов, вроде матроса с «Свирепого», наказывали со всей суровостью, я был тому свидетелем.
– Ну что, Петя-Мотя, – как-то по-собачьи ощерившись, спросил Черногуз, – пойдешь со мною проверять караулы? Или в подштанниках уже тяжело?
Я не знал, чего хотел этот человек. Но он упорно называл меня настоящим именем, помянул шахту «Яруга». В любом случае мне терять было уже нечего. Я встал.
– Пошли глянем на ваши караулы.
– Не пущу! – заявила Надежда. – Або меня бери разом! – И шагнула к изголовью кровати.
Но хитрый Черногуз караулил каждое ее движение. Откинул подушку. Наган! Взял его, покрутил барабан, считая патроны. Надежда опять побледнела. Глазища злые. Вот-вот кинется на Черногуза.
Он передал наган мне.
– На-ка, понянчи девичью забаву. У нас тут безоружные на подозрении. Своего-то не имеешь?
– Не имею, – ответил я, чувствуя, как начинает пылать лицо.
Надежда опустилась на стул. Черногуз улыбнулся, зашевелил усами, словно кот. Протянул ко мне руку:
– Дай-ка гляну на наган.
Я передал ему оружие: «Артист!»
Он вынул патроны, ссыпал их с ладони на кровать. Они упали на зеленое шелковое покрывало.
Черногуз сунул наган на прежнее место, под подушку.
– Не будь, Надежда Степановна, тем, чем ворота подпирают, – сказал и направился к двери. С порога обернулся ко мне: – Не передумал посты проверять?
Я не мог понять этого человека. Но было в нем нечто притягательное. Большая внутренняя сила… И какая-то тайна. Мне хотелось проникнуть в нее.
– Ты, сестренка, за меня не переживай, – сказал я Надежде.
Легко понять, как заволновался Леня, увидев меня в компании начальника штаба банды. Чтобы предупредить возможные необдуманные действия с его стороны, я громко сказал:
– Ну и ноченька, Степан Степанович, хоч глаз выколи.
Черногуз подошел к Лене, похлопал его по плечу. Ничего при этом не сказал, просто дождался, пока появятся четверо всадников. Одного из них спешил, лошадь передал мне.