Часа три мы блудили по дремучему лесу. Удивляюсь, как в этой кромешной тьме Черногуз ухитрялся отыскивать нужную тропу, правильное направление. Начальник бандитского штаба был немногословен. Исповедался в хате у Надежды Швайко – и как отрезало. Пароль за него говорили сопровождающие, один из них инструктировал часовых.
Надо признаться, я совсем потерял ориентир.
Подъехали к какой-то землянке. Лошадей привязали к длинной коновязи. Кони оседланы, только ослаблены подпруги да удила вынуты изо рта.
– Отведай теперь, племяш, – сказал Черногуз, – моего угощения.
Землянка была большая. Три каганца: один при входе, два в глубине. На нарах вповалку, полуодетые, сняв только сапоги, спали люди. Их было много. Душно, воздух спертый.
– Вот так, племяш, мы и живем, – с непонятной иронией проговорил Черногуз.
«И тут ютится начальник штаба?» – подумал я.
Но у него в дальнем конце землянки, оказывается, была своя комнатка. С хорошей дверью. Зажег две свечи, достал неполную бутыль с самогоном, нарезал шашкой сала и хлеба, положил луковицу:
– Пока колесили по лесу, поди, окоченел? Грейся.
Мы выпили. Черногуз почти не закусывал.
– Посты сообщили. Надеждин соглядатай выехал за расположение один, а вернулся вдвоем. Сзади него сидел парень. Ну я и полюбопытствовал, забрел на огонек. Не помешал беседе с сестренкой?
Мне оставалось только подивиться четкости караульной службы в банде.
Черногуз неожиданно сказал:
– Ты, племяш, на Надийку особенно не покладайся. Чухлай перестал ей доверять. Баба с норовом, что выкинет через минуту, сама не знает. – И, не переводя дыхания, тем же тоном, будто это была одна мысль, одна фраза, продолжал: – А мы с тобою, Петро Дубов, можно сказать, родычи. Я женат на троюродной сестре твоего отца. Вместе с ним на «Яруге» работал. Потом скопил деньжонок, осел на земле. Знаешь, как он погиб?
«Ну вот, у меня появился родственник. Из бандитов», – невольно подумал я.
Мать, оберегая меня от ужасного, не вдавалась в подробности. «Погиб – и все». А к тому времени, когда я подрос, на «Яруге» просто забыли об Илье Дубове. Сколько погибло после него? Однажды от пожара полсмены угорело. Дважды были сильные выбросы – многих засыпало. Иных так и не откопали. А по одному, по двое – каждый месяц «прихватывало», как говорят шахтеры. Разучились на «Яруге» удивляться чужой беде.