– Так что, племяш, – продолжал мой новый дядька, – нас голыми руками не возьмешь. С людьми нужно погутарить душевно, на нашенском языке. Ты для такого дела хлюпок. Знаю, что после Караулова и комиссара ты в отряде – третий человек. Но тебе по бандитским понятиям нет веры, ты чистый гэпэушник. А для нашего бывалого народа нужен солдат, казак – одним словом, Караулов. За его безопасность я тебе своей головой ручаюсь. Придет – вся банда за ним следом, и Чухлая в клетке привезем. Чухлай людям давно поперек горла стоит. Они бы его взяли, да боятся Советской власти, должок накопился изрядный… Шкодить – мы первые, а на расплату шкура тонка.
Черногуз был беспощаден ко всем, к себе – в первую очередь. Такой характер всегда вызывает невольное уважение. Я ему верил, но обещать, что Караулов появится в бандитском логове, не мог.
– Таких дел я один не решаю.
– И то правда. Обмозгуйте у себя… Надумаете, дашь знак. А как, я тебе растолкую опосля. Но не через твоего песенника. Дурашка он: всем, кто видел, на удивление привез на своем коне на базу чужака! А надобно было открыто, пароконно, пароль Соловей знал. Сделай ему внушение. А сейчас тебе следует улепетывать. Мои хлопцы проводят к чухлаевской любушке, подосвиданькаешься с нею – и в путь. Да приструни Соловья, дурья он голова, себя и других подведет. – Черногуза, видимо, очень настораживало поведение Лени, коль вновь заговорил о нем.
Вот так я получил предметный урок по организации оперативной работы от начальника штаба чухлаевской банды.
Свидание с Надеждой было коротким. Договорились, что она подумает несколько деньков и даст знать. Леню я отчитал за непродуманные действия, за неподготовленную операцию. Да и Савон Илларионович, опытнейший-то чекист, тоже дал маху, не проконтролировал до конца все действия молодого, горячего парня.
Провожая меня, Надежда допытывалась, о чем я толковал со Степаном Степановичем.
– Умный мужик, даже Филипп Андреевич его побаивается. А нам с тобою он не поверил, по глазам видела…
– С таким молчуном поговоришь, – успокаивал я Надежду. – Объехали посты – словом не обмолвился. Потом завел к себе, угостил водкой и велел убираться прочь, в этих местах больше не появляться. Говорит: «Попадешься, заставлю собственное мясо жрать».
– Нет, – возразила Надежда, – он не злой. А уезжать надо.