Я знал, что Вадим готов за нее оторвать голову кому угодно, и был с ним в этом солидарен.
За четыре года знакомства мы с Яной ни разу не ссорились. Во всяком случае, всерьез. Да, она ругалась на нас с Вадькой, когда мы с ним напивались, и дулась, когда мы ездили без нее в какое-то новое место, а потом делились впечатлениями. Но все это были глупости. Она всегда только делала вид, что обижается: бурчала, ворчала, хмурилась, но в следующую минуту смеялась вместе с нами над какой-нибудь очередной шуткой.
А наш с ней общий прикол с догонялками в подъезде родился совершенно случайно. Мы оба обожали колу, и как-то однажды, идя домой, договорились о том, что если я поймаю Яну до того, как она поднимется к нам на этаж, то она мне будет должна банку. Если же она успеет добежать, не попавшись, то я ей буду должен.
В первый раз я ее догнал, но в ответ на проигранную ею банку колы купил ей целых три. Прекрасно помню, как она тогда насупилась и не стала брать у меня газировку, заявив, что хочет, чтобы все было честно. Она всегда выступала за честность.
Но зато ее брат в тот наш спор не растерялся и отобрал у меня сразу две банки.
С Яной легко. У нее талант считывать настроение собеседника. Наверное, еще и поэтому я ценил дружбу с ней. Она никогда не лезла в душу без повода, умела подбирать правильные слова или молчать за компанию.
Отвлекшись от еды, девушка подняла на меня взгляд и, видимо, заметив, как я внимательно ее изучаю, засмущалась и поспешно заправила за уши выбившиеся каштановые пряди волос.
– Ты в порядке? – спросила она.
Отставив почти опустевший фужер, я невозмутимо поинтересовался:
– Да, а что не так?
– Ну, – она замялась, – ты только что расстался с Алей.
– А-а, – протянул я с невеселой усмешкой. – Я в норме. К тому же, ты помогаешь мне скрасить этот тяжелый день. – Я с искренней благодарностью улыбнулся Мелкой, на что она мягко улыбнулась мне в ответ.
– Просто… Если тебе нужно выговорится или что-то еще, то можешь обращаться ко мне. Я с радостью тебя выслушаю…
– Спасибо, Янчик, я знаю, что на тебя можно положиться.
Я протянул руку и накрыл ею ладонь Яны, которой она держала вилку. Девушка вдруг замерла и словно бы даже затаила дыхание, опустив взгляд на наши руки. Заметив ее смущение, я поспешно отпустил ее и мысленно выругался. Неужели эта стерва Сизова, прежде чем исчезнуть из моей жизни, заронила между мной и Яной чувство неловкости?