Возле колледжа крутился знакомый пес. Рыжий, лохматый, с добрыми глазами. Он всегда был здесь, будто бы охраняя наши знания. – улыбнулся я. Он знал меня. Я знал его.
– Эй пес! Иди сюда. – позвал я, и он, виляя хвостом пропеллером, побежал навстречу. Из пакета я достал остатки моего завтрака и положил перед ним. Пес внимательно посмотрел на меня и тут же принялся уплетать угощение, причмокивая от удовольствия.
Преодолев несколько ступенек, я открыл двери колледжа и оказался внутри. Холод остался за дверью. До звонка оставалось совсем немного времени. Третий курс – это уже не шутки. Лекции сложнее, преподаватели требовательнее. После смен в забегаловке почти не остается сил. Но я стараюсь не прогуливать. Это мой шанс, моя возможность вырваться из этой жизни. И я не имею права его упустить.
На очередной паре глаза начали слипаться, тело ломило от усталости. Я отчаянно пытался сосредоточиться. Я не выспался, сон навязчивой мелодией звучал в моей голове. И вот я уже не слышал голос преподавателя, не видел формул на доске, просто провалился в черную бездну.
Чья-то рука коснулась моего плеча, и я подскочил. Подняв глаза, я увидел над собой преподавателя. В его взгляде не было сочувствия, только раздражение и гнев.
– Громов, – произнес он надменно. – Если вам настолько неинтересно на моих занятиях, что вы на них засыпаете, не буду вам мешать. Вы свободны.
– Нет, нет, пожалуйста, простите! – вскочив на ноги, выпалил я, в панике глядя на него. – Мне очень интересно, я просто… немного не выспался после работы. Это больше не повторится, я обещаю. Пожалуйста, не выгоняйте меня!
– Это уже не первое мое замечание вам, Громов. Я даю вам последний шанс. Если это повторится, можете больше не посещать мои пары. Садитесь на место.
По аудитории прокатился тихий смех. Я посмотрел по сторонам и увидел, как София, сидевшая неподалеку, демонстративно закатила глаза и прошептала своей подруге: «Ну конечно, бедняжку простили.». В груди поселилось отчаяние. София. Она всегда была для меня чем-то большим, чем просто однокурсница. Но ее отношение… Оно сводило с ума. То-ли презрение, то-ли ненависть? Я не понимал, что я сделал не так. Почему она так ко мне относится? Что я могу сделать, чтобы это изменить? Я снова вжался в стул, надеясь стать незаметным. Меня мутило от осознания собственной ничтожности. Что со мной не так? Почему я не могу быть как все?