Весь оставшийся день она занималась скучными домашними делами, периодически вспоминая о странном дневном разговоре и предстоящей поездке. Иногда подходила к окну и осматривала двор, а потом заказала доставку готовой еды из любимого кафе. В конце концов, думала Лика, макая сырные палочки в чесночный соус, если мне не понравится, я смогу отказаться и сделать вид, что никакого разговора не было. Она пролистала новости, и в очередной раз подумала о том, что скоро в этой стране не останется ни одного думающего человека, ни одного бизнесмена, журналиста, художника или гражданского активиста. Все уезжали, а кто не успевал уехать – садился в тюрьму. Власти с психопатическим упорством боролись с любыми проявлениями инакомыслия, явного или мнимого. Абсурдные, ничем, кроме произвола, не оправданные судебные решения поражали своей жестокостью. Плюну на всё и уеду, подумала Лика. Если завтра ничего не получится, уеду. Заодно и выслеживающий её поклонник за границей её не достанет. Он был как-то связан с силовыми структурами, работал в каком-то полусекретном подразделении, и выезд за границу ему был запрещён. Он сам говорил об этом, считал, кажется, этот факт чем-то выдающимся. Лика не хотела знать, за какие заслуги он находится в европейских санкционных списках, но он упоминал об этом постоянно. Лика говорила ему, что ей противно с ним общаться и по личным причинам, и по политическим, скидывала его жене переписку и просила оставить её в покое, но поклонник был непреклонен. Он был прямолинеен, как железнодорожный рельс и также твердолоб. Впрочем, уже месяц он вёл себя тихо.
Перед сном она посмотрела во двор. Несколько фонарей освещали знакомые соседские машины. Успокоенная, Лика легла спать, заведя будильник на девять.
Утро выдалось пасмурным. Допивая кофе, Лика через окно наблюдает, как сосед с нижнего этажа выгуливает своего унылого терьера. Когда бы Лика ни смотрела в окно, почти всегда там маячит этот сосед, в любую пору года одетый в один и тот же палевый плащ, как будто отнятый у паркового эксгибициониста. Терьер, поджав куцый хвост и опустив голову, бродит среди клумб, иногда небрежно закидывая ногу в самых привлекательных местах.
Лика спускается вниз, но сосед с собакой уже убрались. Двор почти пуст, все уже разъехались на работу. Как всегда, у Лики возникают проблемы с тем, чтобы загрузить нужный адрес в навигатор, как будто его продажная электронная душонка не хочет, чтобы хозяйка куда-то уезжала. Справившись, девушка с удовлетворением замечает, что её вчерашние расчёты оказались верны. Перед тем, как выехать из двора, она придирчиво осматривает себя в зеркале заднего вида. Макияж аккуратен и почти незаметен, очки дополняют образ сдержанного профессионала. На случай, если муж Карины будет принимать участие в собеседовании, на Лике водолазка и лёгкий пиджак. Жёны не любят, если педагог моложе и красивее, и если во время разговора муж путается под ногами. Впрочем, пока машина как бы сама собой выбирается из сплетения улиц ближе к кольцевой, Лика думает о том, что Карина уже приняла решение, приняла его даже до разговора, и ждёт девушку с готовым контрактом. Сложно сказать, откуда взялась такая уверенность, но Лика знала, что будет именно так, и никак иначе. Тучи висели над дорогой, почти задевая верхушки опор линии электропередач. Мимо мелькали трёх- и пятиэтажные дома, настоящий сельский пейзаж всё никак не мог начаться. Навигатор подал голос и предупредил, что скоро нужно будет поворачивать.