– Да уж. К перемещениям тоже.
– И к перемещениям, и к мельчайшим источникам энергии, к легким летательным капсулам, к телепатии.
– Еще и телепатии? Ты мысли читать умеешь? – я просто не верил своим ушам.
– Не совсем. Но онимейцы очень продвинуты в распознавании мозговых сигналов. А как ты думаешь, я с тобой разговариваю?
– Ну… И как? – я только сейчас понял, что действительно, все здесь говорят со мной на одном языке, что вообще-то нереально.
– Думаешь, я знаю твой язык? – прищурила глаза Пилейла.
Я, видимо, сильно сдвинул брови и приоткрыл рот, потому что Пилейла мягко и немного хитро улыбнулась, увидев мое замешательство.
– Да-да. Я не знаю твой язык. Как и ты мой. Посмотри на мои губы, они произносят не твои слова, но ты слышишь знакомую речь.
Я лишь вглядывался в ее губы, такие красивые, что мне не удавалось толком понять, что именно она ими произносит, и окончательно запутался. Пилейла звонко засмеялась.
– Поразительно, да? Как вас легко удивить. За десятки тысяч лет эволюции мы научились настраиваться на мозговые волны друг друга. Ведь что такое мысли в нашей голове? Это определенные сигналы, бегущие по цепочке мозговых клеток. Просто у меня они выражаются одними звуками, а у тебя другими. Прикасаясь ко лбу, я настраиваюсь на твои волны, мы умеем передавать сразу мысль в волну твоей мысли, минуя звуки. Ты их, конечно же, слышишь, но сигналы в клетках, они уже такие, какие я заложила в своей голове. И тебе кажется, что ты слышишь мою речь. Также и наоборот, я понимаю тебя.
– Я, по правде говоря, не до конца это понимаю. А… а что, ты так можешь любой язык понимать?
– Любого существа, которое близко по строению мозга.
– И встроить мысли можешь?
Пилейла рассмеялась.
– Вы еще так мало знаете о себе. Зоны, которые ответственны за раздумывание, совсем иные. Все, что я посылаю извне, может уловить лишь зона, ответственная за восприятие. Ты всегда будешь понимать, что это говорит кто-то другой.
Как эта, казалось мне, будто лесная нимфа, легкая, радостная, нежная может говорить о каких-то сложных процессах в мозге. Если бы передо мной сидел седовласый мужчина в толстых очках и умно рассказывал об интегралах или нейронах мозга, это было бы понятно, это бы меня не коробило от дикого несоответствия. А тут я поражался и восхищался, так и не веря до конца во все сказанное.