С трудом поднявшись, он оглядел помещение, в котором находился. Смотреть, правда, было не на что. В комнате, или скорее в зале, было жутко темно. Даже когда его глаза привыкли к темноте, он не мог разглядеть, как далеко от него были стены. Пол был обычный голый бетон. Единственной уликой была стоявшая у одной из стен большая деревянная сцена, которая выдавала в этом помещении бывший театр или какой-нибудь другой концертный зал. Порушенное состояние сцены и пола говорило о том, что выступлений здесь не было давно. Но самое главное…
У его ног лежало десять человек. Похоже они просто спали. Первая мысль, которая пришла ему в голову – похищение. Кто-то по какой-то причине похитил одиннадцать человек из своих домов и собрал их в заброшенном театре. Руки их не были связаны. Они не были ни избиты, ни выглядели так, как будто их притащили силой. Скорее всего, подумал Робин, их усыпили или как-то отравили, а потом принесли сюда.
«Значит и со мной сделали тоже самое», – подумал он.
Первой реакцией после подобных мыслей должна быть паника. Мозг должен избавиться от усталости и сонливости, чтобы спасти себя из опасного положения. Но этого не произошло. Наоборот, когда он начал лихорадочно думать, усталость наступила с новой силой, веки потяжелели на пять килограмм.
Борясь со сном, он оглядел лежащих на полу людей. Он вглядывался в их лица, пытаясь хорошо запомнить их, вплоть до мельчайших деталей. Получалось, правда плохо. Уже после первого усталость начала сказываться на его памяти. Разнообразные лица сливались в однородную мутную кашу. Никого из них он не узнал, пока не наткнулся на одного старого знакомого.
– Ник?
Когда он увидел его, гипотеза о похищении стала иметь в его глазах намного больше смысла, даже осталась единственной и непоколебимой. Конечно, его усталая голова толком не соображала, иначе он бы задумался, зачем похищать ещё десять человек, ну или хотя бы девять.
– Я могу вам чем-нибудь помочь? – голос эхом разлетелся по всему залу.
Перед Робином стоял молодой мужчина. Он был одет в кремовый костюм и на первый взгляд казался серьёзным работником, но не заправленная рубашка цвета древесной коры показывала его пренебрежительное отношение к образу. На пиджаке висела позолоченная круглая брошь с светло-голубой молнией на ней. У него были блондинистые, неухоженные волосы, а его острые глаза и улыбка в купе с плохим освещением придавали ему зловещую ауру.