«Лежа на полу и ожидая, пока кто-нибудь подойдёт, я слышала крики девочки рядом. Врачи занялись ею, а я терпеливо сносила боль. Один врач, заметив меня, спросил: «Как тебя зовут?» – «Эльмира», – ответила я. – «У тебя что-то болит?» – «Да, очень болит правая нога», – тихо сказала я. Он приподнял одеяло – нас каким-то чудом укрыли, потому что было очень холодно. Увидев, что я в колготках, он спросил, не снимая их: «Сильно болит?» – «Да», – прошептала я, спокойно и тихо, в отличие от кричащей рядом девушки. – «А ты сможешь ещё немного потерпеть?» – спросил он. – «Хорошо, потерплю», – ответила я. И он ушёл. «Я потерплю, я умею терпеть, я могу ради других пожертвовать собой. Раз у неё так плохо, значит, у меня терпимо», – думала я, продолжая терпеть боль.
Пару часов я пролежала на полу, наблюдая за происходящим и вдыхая запах крови, пронизывающий огромный зал. Через некоторое время подъехали автобусы, и началась погрузка. Кого-то везли в Ереван, кого-то – в другие города. Меня погрузили в автобус, следующий в Алаверди. Я никогда не слышала об этом городе, он был очень далеко от Спитака, эпицентра землетрясения.
Спитак и Ленинакан пострадали больше всего, остальные города – меньше, дома и здания там хоть как-то стояли, людей можно было спасать. В автобусе ехала и та девочка, которая кричала. Мы периодически слышали крики других пассажиров, а я молча сидела и думала, как же меня найдут родные. Меня уже увезли из Кировакана, теперь везут в Алаверди… Как они меня найдут?
Наконец, автобус прибыл. Это была больница, и нас быстро стали распределять по палатам. Врачи, персонал и простые люди, все суетились, помогая пострадавшим. Народу было очень много. Меня подняли на носилках на третий этаж, я уже совсем не могла ходить. Рядом со мной в палате лежали та кричащая девочка, ещё одна девочка и парень – мы были примерно одного возраста, 10—11 лет. Было уже утро.
Я пыталась уснуть, но боялась закрыть глаза – перед глазами всё время стояли картины землетрясения, разрушающиеся дома. Утром в палату начали заходить люди – добрые, заботливые, они обнимали, целовали, плакали вместе с нами. Носили еду – очень много, но я не могла есть, аппетита не было, да и зубы были сломаны. Один уходил, другой приходил – все такие добрые, в их глазах – любовь и жалость. Врачи к нам не подходили – не успевали, слишком много было людей, они спасали жизни.