Угостив его, Гадаев пошёл дальше. На конечном пункте, где шли ремонтно-строительные работы, тоже ничего не добился. Старые окна, двери и прочий хлам были выставлены на улицу. Недалеко от входа сидела женщина средних лет в выцветшей рабочей форме и с прикрытой платком головой. При виде постороннего человека она встала и направилась к нему, выражая своё возмущение:
– Я тебе говорила, больше не появляться? Когда же ты, паразит, насытишься? На выходных увёз целый «Камаз». Скоро ни винтика, ни гвоздика тут будет не сыскать.
– Ты что, старая, бред несёшь? – бросил Гадаев в её сторону. – Совсем уже свихнулась?
Женщина умолкла и развернулась. Сев на прежнее место, продолжала смотреть на него, будто бы не поняла, что ошиблась. Ему стало понятно, что часть людей переживает за происходящее на предприятии, а некоторые принимают это близко к сердцу. Возникло желание подойти и пообщаться с ней, но не успел он и пару шагов сделать, как та опять крикнула в его сторону что-то неприятное.
В размышлениях о появившихся вокруг любителях обогатиться за счёт имущества предприятия, он вновь вышел к центральной дороге и взял курс в сторону, противоположную от заводоуправления. В этом районе видневшиеся производственные помещения внешне не подверглись изменениям, но склад металлов под открытым небом выглядел в значительной степени опустошённым. От сложенных вдоль дороги многочисленных стопок контейнеров с различными заготовками в несколько рядов остался один, и на мощных двусторонних консольных стеллажах было негусто. На основной части находились приготовленные к погрузке три связки разного диаметра металлов, и один из них блестел от попадания солнечных лучей, но почему-то всё находилось ближе к краю. Подъехал небольшой трактор с прицепом и автокран. Гадаев немного отдалился и повторно обратил к нему свой взор, вспоминая, что ещё здесь не так, и не обнаружил подъёмный механизм, который передвигался по рельсам на четырех ножках. Осознав, что заводу прежним уже не быть, ему стало грустно. Дорога вела ко второй проходной, рядом с которой находились ещё ворота для въезда и выезда для автотранспорта. Надобность пройти через турникет отпала, поскольку одна створка ворот оказалась открыта, и двое мужчин перед ним вышли за территорию через неё. Гадаев тоже воспользовался предоставленной свободой и направился к трамвайной остановке. Она была без людей и походила на заброшенную, а внутри царило запустение. Сварная конструкция, местами с облезлой краской, держалась устойчиво, но были заметны многочисленные повреждения обшивки. Трамвай всё не шёл, точно бы перестав курсировать, и рельсы были покрыты рыжим налётом. Вначале он прошёл по обочине дороги в одну сторону, затем – в другую и заметил, что на пересечении с перекрёстком на стальных балках лежит асфальт. На чём ещё доехать до дома, в котором жил Алексей Павлович, было неизвестно, название улицы стёрлось из памяти, не говоря об остальных деталях. Искать, где ближайшая автобусная остановка, не стал и взял путь в сторону дома, в котором жил.