Мы со Святом, будучи наивными первоклассниками, не понимали, что такое конкуренция, поэтому преспокойно продолжали общение, чему были рады наши родители. Однажды я позвал Свята к себе «в гости», чтобы показать нашу школу. Мы юрко проскочили мимо поста охраны и направились в мой класс, с которого я и хотел начать рассказ. Там сидела моя классная руководительница, которая, увидев Святослава, поинтересовалась у меня, кто это. Одноклассники, находившиеся тут же, тоже проявили интерес к моему другу.
– Марья Семеновна, это Святослав – он мой лучший друг! – С жаром говорил я, захлебываясь от восторга. – Я решил ему показать нашу школу.
– А он разве не у нас учится, – спросила Марья Семеновна, глядя поверх очков.
– Нет, он из сорок четвертой.
Никогда не забуду, как в то мгновение поменялось выражение лица учительницы. Добрый взгляд, каким обычно педагог смотрит на ребенка сменился взглядом хищника, обнаружившего жертву.
– Садись, Святослав, – холодно сказала Марья Семеновна, указывая на стул рядом с учительским столом.
Свят послушно расположился на указанном месте. Тогда учительница спросила:
– Скажи, тебе нравится в твоей школе?
– Да.
– Вас там хорошо учат?
– Да, – ответил Свят, не чувствуя подвоха.
– Хорошо, – удовлетворенно кивнула Марья Семеновна, – тогда скажи: кто написал «Руслана и Людмилу»?
Свят удивленно захлопал глазами, явно не зная ответа. Подождав несколько секунд, учительница обратилась ко мне:
– А ты, Тоша, знаешь ответ?
Конечно, я прекрасно знал имя автора. Но ответить в подобной ситуации – значит выставить друга глупцом. Здесь не было вины друга, просто я много читал, поэтому подобные вопросы не ставили меня в неловкое положение. Я не хотел отвечать. Однако взгляд педагога явно давал понять: она ждет правильный ответ и ничего больше. Уставившись в пол, я пролепетал еле слышно:
– Пушкин.
– Умничка! – Почти выкрикнула Марья Семеновна, а потом с укором посмотрела на Свята, – А вам, молодой человек, стыдно не знать таких вещей! Посмотри – человек ответил не раздумывая, а ты молчал. Не очень-то вас учат!
Похвала была приятна мне, но я прекрасно понимал, что друга унизили, поэтому хотелось провалиться сквозь землю от стыда.
К моему ужасу, на этом наши злоключения не закончились: разговор Марьи Семеновны со Святом все больше походил на допрос с пристрастием. Каждый вопрос был сложнее предыдущего и неизменно касался литературы – темы, в которой я разбирался очень хорошо. Всякий раз Свят терялся, а я, находясь под испепеляющим взглядом учительницы, вынужденно лепетал ответы. Со временем вокруг нас столпилась добрая часть одноклассников. После очередного неверного ответа Марья Семеновна вскочила со стула и, указав на Свята, провозгласила: