Четверо из Ковчега. Современные стихи и проза №2 - страница 11

Шрифт
Интервал
готовишь по рецепту ужин.
И пусть тебе не шлёт декабрь,
как и другим, щепотки снега —
ты подожди ещё декаду
зимой отмеренного века.
И собирай в корзинку камни,
чтоб создавать свои узоры
по чётким линиям лекала
под нервный вой сирены «скорой».
Что прочитать, когда протестом
заполнен мозг, и чай не нужен…
И вспоминаешь вдруг про тесто,
и что готовить надо ужин.

ЕСЛИ ПОВЕРИТЬ…

Ты увидишь рассветные крылья,
если сможешь поверить закату —
попроси, чтобы двери открыли
те, кто снова остались за кадром.
Те, кто снова попали в туманность
карамельно-перчёного быта,
прозябая в объятьях дивана
под картиною криво прибитой.
В декабре мало магии улиц,
в декабре почему-то нет снега —
потому чайник хриплой фистулой
вырывает из рук том Сенеки…
Что ещё в подсознанье осталось,
до утра превратится в загадку.
Собери себя по кристаллам,
если сможешь поверить закату.

«В тиши заснеженных аллей…»

В тиши заснеженных аллей
ты прочитаешь эти строки
и станет даль такой глубокой
сквозь синеву прошедших лет.
Замрут уставшие часы
с щетиной инея на стрелках,
вдруг по щекам прольются реки,
смывая ледяную сыпь.
А я озябшим снегирём,
увидев схожесть силуэта,
подумаю, что может где-то
переиграл с твоим огнём.
И задержавшийся январь
легко сотрёт обоим память,
оставив на оконной раме
свет, что забыл больной фонарь…

Ладонь мороза сжала сердце

пустив в аорту низкий минус,
и даже снег окрашен серым,
с деревьев падая на спину.
Спят крошки в мёрзнущей коробке
и видят, как назавтра перья
на клюве воробья коротком
их унесут на двадцать первый
этаж, где льдинки на карнизе
дрожат от волчих звуков ветра,
и шифер плачется капризно,
как сильно он заждался лета.
Стряхнув с себя вечерний сумрак,
его накроешь полотенцем,
когда в финале скучных суток
ладонь мороза сжала сердце.

ПО РАЗНЫМ ТОЧКАМ

Т. Г.

Мы в этом смутном январе
разбросаны по разным точкам,
но голос будет душу греть,
не проверяя слух на прочность.
И не мешает боль в ушах,
что послана морозным ветром,
единым воздухом дышать
на трёх десятках километров.
Дрожат, как вены, провода,
передавая график пульса,
в надежде угадать, когда
звонок пробьёт шальною пулей
седые двери января
и вновь мне описать поможет,
как звёзды что-то говорят
алмазным трепетом по коже…

ПЛАМЕНЕМ…

Ты забудешь меня ненадолго,
я забуду тебя навсегда.
Твой подарок пылится на полке —
если выкинут, не беда.
Но с чего я решил, что забудешь —
Следующая страница