Четверо из Ковчега. Современные стихи и проза №2 - страница 12

Шрифт
Интервал
может, даже не вспомнишь совсем
без обычно-стандартных прелюдий
и избито-штампованных тем.
И вообще, ни к чему эти слёзы.
что в блокноте чернилами лью,
мне теперь ведь больше не сложно,
как счастливому королю.
Что прошло, то пусть пламенем синим
догорит без следа на ветру —
так снежинки мне объяснили,
на подушку упав поутру…

ЭТО ПРОСТО…

Всё, что было, на «до» и на «после»
разделилось этой зимой,
словно кем-то сигнал сверху послан,
что пора возвращаться домой,
где застыли озябшие книги
у холодной враждебной стены,
где приятнее мышкою кликать,
ручку шторой опять затемнив.
Вновь жужжит надоевшая песня,
поселившись на средних волнах,
захлебнувшихся нотною пеной,
и не важно, чья это вина.
Отрекись от всего – это просто,
не сложнее точек в кольце…
За углом ждёт тебя перекрёсток,
светофор без цветов на лице.

МЕЖДУ ПРОШЛЫМ И ГРЯДУЩИМ

На пограничной полосе
меж твоим прошлым и грядущим
покажется сегодня всем,
что воздух стал намного гуще.
И здесь мороз не виноват,
здесь откровение жжёт вены
десятком сотен киловатт
ежесекундных напряжений.
А за окном уже светло —
на подоконнике бумага
поманит тёплым ветром слов
в глубины мыслей саркофага.
И станет трудно понимать,
как уместить вновь на странице
то, что навеяла зима
с крамольным планом возвратиться
спустя два месяца весной…
Ну а пока лишь лёд на ветках
не просит поскорее ноль
стать главной на шкале отметкой.
В переплетенье серых троп
меж твоим прошлым и грядущим
ты стал похожим на сугроб,
глядя, как в небе тают тучи.

«Февраль не может долго врать…»

Февраль не может долго врать,
о правде говорить не может —
как будто кислый виноград,
болотная вода на коже…
И повседневный перегар,
осевший инеем на стёклах,
размажет влагу ниагар,
составив фон пейзажей блёклых.
И даже станет сладкой соль,
подчёркивая суть обмана,
что, как бесстрастный ствол в висок,
напоминает близость раны.
Февраль готов переписать
то, что другие не хотели,
но поздно греть замёрзший сад,
взяв одеяло у метели…

НЕ СМОЖЕТ…

Апрель не сможет доказать
в пропаже луж твоей вины,
и от досады белены
подбросит кляксами в тетрадь.
И развязать гранит узла
не сможет даже сталь пилы,
и остаётся застелить
исчёрканную плоть стола.
Закат, как красный плащ, обняв,
накроет с головой теплом,
и вдруг решишься напролом
пойти сквозь ложный страх огня,
что нарисован суетой
в смешной попытке победить,
пока на дно песок бежит,
Следующая страница