Четверо из Ковчега. Современные стихи и проза №2 - страница 6

Шрифт
Интервал
и ощущаешь, как в стволе
он превращается в адронный
коллайдер твоего «Где я?»,
но сердце прыгнуло в окошко
и потускневшая Земля
расплылась тенью чёрной кошки…

БЛОКНОТ

Твои ладони на столе
прижали лёгкие блокнота —
ему так воздуха охота,
раз рифмы датчик на нуле.
И не пробиться сквозь жару
без нежелательной потери
стихов, чьи ритмы бьют по телу,
и в каждом атоме живут.
Зачем проводят параллель
меж цаплей и летящим стерхом,
когда понятно кто здесь сверху,
а кто здесь двери без петель.
А потому дай подышать
страницам твоего блокнота,
чтоб можно было взять хоть что-то,
когда откроется душа.

ВСЁ, ЧТО Я СКАЗАЛ…

Вчерашняя прохлада только повод,
чтоб поменять код хромосомы действий
и попытаться окунуться снова
хоть на минуту в атмосферу детства.
Что там забыл, наверно сам не знаешь,
скорей всего – десяток фраз для тоста…
И потому не пригодится знамя,
что приберёг, когда найдёшь свой остров.
Июньские эскизы копит ручка,
пока рука тетрадь упорно держит,
и шанс открыть глаза болтом прикручен
к набору букв, всё спрашивавших: «Где же
те наши сны, что потерялись всуе,
когда в аллеи погружалось солнце…» —
пусть всё, что я сказал, мне нарисует
озябший подорожник у колодца.

ПОЛЁТ

Свет отключен и стрелки стучат
даже громче пульсаций в висках,
словно гонит военная часть
батальоны солдат в марш-бросках.
Где-то дремлют ключи от дверей
рядом с кнопкой больного звонка,
чей хрип тает в канве батарей
этой ночью ненужных пока.
Город ближе, чем грусть облаков,
заменившая фото твои…
В рамке лица восьми бурлаков
призывают забыть и творить.
Карандаш взят, раскрытый блокнот
ждёт касанья в линейку страниц,
и ты снова уходишь в полёт
вдоль души полустёртых границ.

ОБРЕСТИ СЕБЯ

Казалось, летом должен таять лёд,
но всё случилось догме вопреки —
никто из нас его не разберёт
по запчастям движением руки.
Ушедший ливень разгрузил зонты,
забрав с собою тучи до поры,
когда начнёт на кухне кофе стыть
и скука медленно уйдёт в обрыв.
Ты не ответишь, заставляя ждать
на стёклах солнца, как зимой тепла,
но где-то в памяти ещё свежа
картина сложности сердечных плат.
И лужи станут переходом в мир,
в котором легче обрести себя,
чем наблюдать как в вазе сохнет мирт
и пламенем тоски закат объят…

«На хлебе масло горче, чем полынь…»

На хлебе масло горче, чем полынь,
последний в чае плавает лимон.
Раскрасит пальцы серостью золы
сожжённый лист, где слов твоих клеймо.
Следующая страница