Иван ложился спать рано, рано и поднимался. Шаркая подошвами тапок, выходил на крыльцо, садился там на теплый деревянный приступок и смотрел на восток. Любил тот момент, когда из-за леса на горизонте появляется солнце. Рядом с Иваном в это время устраивался пес с отвисшими ушами, иногда приходила кошка с высунутым языком. Порой появлялся и сам хозяин дома с озабоченным видом. Он любил поспать по утрам и не понимал людей, готовых пожертвовать сном ради зрелища. Хотя в середине лета даже запущенный сад перед домом мог показаться великолепным – настолько много в нем было всего: и густой малинник, и пахучая смородина, и высоченная крапива вдоль забора, и необыкновенно высокий, породистый репей возле бани.
А однажды утром в конце сада, куда смотрел Иван, показалась женщина – такая же невзрачная, как он, такая же скуластая и такая же немолодая. Иван пояснил, что это его сестра идет, хотя Павел Васильевич и так уже догадался. Женщина подошла и села рядом с Иваном. Сказала, что проходила мимо и решила заглянуть просто так. Ей ничего не нужно, только с братом немного поговорить и все, и больше ничего. Вот сейчас поговорит и уйдет. И Павел Васильевич сразу догадался, что она пришла неспроста, что у нее есть какой-то тайный план. Вот только стоит ли этого плана опасаться, не мог для себя решить. Но на всякий случай пригляделся к ней получше. Решил, что нет в этой бабе ничего особенного. Баба как баба, только слегка полноватая. Русая или рыжеволосая сразу не поймешь. Зад узкий, плечи широкие, очень короткая шея. Если одеть эту бабу во все мужское да посмотреть на нее со спины – можно принять за портового грузчика. Вот только глаза совсем не такие, как у Ивана, синие глаза и довольно большие, с загадочной русской грустинкой. Женщину звали Зинаидой. Она стала приходить все чаще. Мыла полы, протирала мокрой тряпкой громоздкую мебель, что-то переставляла, поливала, облагораживала. Говорила Павлу Васильевичу, что не хватает в его доме женской руки. Все запущено до нельзя, всюду пыль и грязь. Потом задержалась на весь день, приготовила сытный хотя и простоватый обед для всей компании. Потом собрала ужин. После ужина осталась пить чай на просторной веранде, слушала умные разговоры Павла Васильевича с недоверчивым видом и смотрела в запущенный сад с загадочной полуулыбкой.