«Не всякий, говорящий Мне: „Господи! Господи!“, войдёт в Царство Небесное, но исполняющий волю Отца Моего Небесного».
Матф. 7:21
Библиография
• Бовин. The Christian Life, c. 89—119
1. Рано или поздно всякий человек встаёт перед вопросом своего личного отношения к Богу, и, однажды встав, этот вопрос может дать душе и уму совершенный покой лишь тогда, когда человек сознательно решит безусловно исполнять волю Божью, как только она ему откроется.
[Пс. 138:1—24 (в русской Библии 139:1—24)]
Исследователи отмечают, что существует три идеи, без которых не обходится ни один народ – ни дикий, ни цивилизованный:
1. различие между добром и злом,
2. стремление к вечной жизни,
3. представление о высшем Существе или Боге.
Следовательно, проблема отношения человека к Богу универсальна и извечна; более того, кажется, что именно для разрешения этого вопроса нам и дана земная жизнь (Деян. 17:26—27). В Ветхом Завете мы видим многочисленные попытки людей оправдаться перед Богом через внешние жертвы и ритуалы, а также через посредничество священников (Пс. 50 (51)). Однако пророки древности уже ясно понимали, что такие безличные и внешние методы не приводят к глубокому миру (Осия 6:6; Ис. 58:3—11), потому что религия по сути есть жизнь Бога в душе человека. Что же это за живой, личный акт самоотдачи, через который в душу человека входит жизнь Божья (Гал. 2:20; 2 Кор. 6:16; Ин. 3:3, 14:23), и который, являясь окончательным разрешением самой великой задачи жизни, приносит совершенный покой?
2. Является ли этот акт обязательно тождественным решению вести нравственную жизнь?
(1 Кор. 4:4; Рим. 3:19—22, 8:1, 10:3; Еф. 2:8; Мф. 19:16—22; Деян. 11:16, 19:1—7)
В мире существуют две колоссальные реальности – грех и праведность. В обыденном сознании «обращение» часто понимается как разрыв с грехом – обычно с каким-то конкретным, например, пьянством, развратом или нечестностью. Для многих из нас жизнь состоит из таких «разрывов» с чем-то греховным. При этом человек может посвятить Богу одну конкретную сферу (скажем, избавиться от дурной привычки), но продолжать самостоятельно распоряжаться всей остальной жизнью.