– Что – водичка, не мед, – спросил, шутя Серега.– Это тебе не водка «Флагман» в нашем кабачке – это брат настоящий Индийский океан!
– Лучше бы я Серж, водочки сейчас выпил, чтобы заморить ту инфекцию, которая теперь прописалась в моем организме.
– Водочка браток, еще будет, чай у тебя сегодня днюха. Батя по такому поводу, наверное, разрешит нам утолить жажду для профилактики желтой лихорадки и инфекции Эбола.
– Хорошо бы, – ответил я, принимая близко к сердцу судовые правила.
День прошел при полном сумасшествии всей команды, и когда солнце красной задницей павиана повисло над бескрайним горизонтом, капитан, объявил торжественный ужин. Вот тут я понял, что пришло время, вскрыть подарок, который уже целый месяц ожидал своего часа.
– Эх, была – не была, – пробубнил я, и на глазах всей команды и тысячи туристов разорвал ленту, которая перепоясывала коробку. Мне до нервных колик не терпелось знать, что же могло скрываться за её картонными стенками, и какой сюрприз преподнесла мне любимая женщина. Как только я вскрыл крышку, раздалось удивительное шипение. Как мне показалось, из нутра коробки, доносилось шипение змеи. Вдруг там что–то зашевелилось, и я испугавшись за жизнь, бросил эту коробку на палубу. В этот миг, обнаженная женская фигура из силикона прямо выпрыгнула из неё, и надувшись до размеров 90х60х90, эта рыжая бестия замерла у всех на виду, покачиваясь от дуновений южного ветерка.
Над всем Индийским океаном повисла гробовая тишина. Музыка, доносившаяся из динамиков, стихла. Веселый смех корейских и японских туристов как-то тоже утих. Вся команда, в том числе и я, пребывали в шоке. Старпом, сидящий по правую руку от капитана, открыв рот, выкатил глаза, и промолвил, чуть не подавившись куском тунца, которого он жевал.
– По-лу-нд-ра! Б– б– баба!
– Баба! – завопила команда в след старпому.
– Баба! – произнес капитан, давясь от смеха. – Баба на судне!
– Баба – заорали корейские и японские туристы, считая, что это было такое стилизованное русское заклинание.
Я, схватив резиновую женщину за бедра, начал воспламеняться от стыда, старался спрятать её обратно в коробку. Но она, словно анаконда, выскальзывала у меня из рук, принимая всякие замысловатые эротические позы, описанные в древне– индийских трактатах «Камасутра». Надо мной и этой резиновой «распутницей», ржала не только команда, но и потрясенные иноземные туристы. Японцы традиционно фотографировали, снимали меня на все виды видеокамер и телефонов. Я же как «сексуальный маньяк», боролся с резино–техническим изделием, стараясь впихнуть невпихуемое в ту коробку, из которой она так победоносно и темпераментно выпрыгнула. Силиконовая Барби, трясла своими грудями, прижимаясь ко мне, издавая эротические стоны, которые получались в результате выхода из баллона сжатого воздуха. Кто–то катался по палубе. Кто–то, схватившись за живот, трясся от смеха. А я опозоренный Валькой до корней волос, танцевал по палубе танго, а коробка из которой выходил шланг, таскалась за нами следом.