Папа всегда был тем, кого называют простаками, и поэтому мне всегда казалось, что я больше похожа на маму, хоть я её совсем и не помнила. Девиз его жизни: незачем усложнять то, что и так сложнее некуда. Он всю жизнь проработал в аптеке, продавая лекарства.
Наверняка когда-то он был другим, когда мама ещё была жива, но, увы, я тех времён не помню и знаю его именно таким. Знаю, что он всю жизнь старался, чтобы я выросла достойным человеком. Но кто ж знал, что всё закончится именно так…
– Ты так прекрасна, Кая, – медленно, будто боясь меня запачкать, он коснулся моей руки, прошёлся взглядом по длинному кроваво-красному платью и заулыбался ещё шире. – Иногда я забываю, какой взрослой и красивой женщиной ты стала. Волнуешься? – его жёлто-карие глаза, такого же цвета, как и мои когда-то, до того как их затянула пелена печали, взглянули на меня.
Мне так много хотелось сказать, а лучше – кричать, бить его руками в грудь и плакать, но я лишь кивнула, затолкав все чувства подальше. Для большинства людей нашего мира это – честь. Это не просто шанс на лучшую жизнь. Это дар самих Богов. Только вот я о таком благословении не просила.
Первая за много лет – избранная тёмного бога Сирка. Звучит возвышенно, почти мифично. К сожалению, за громкими словами о «регалиях» и «великой чести» не последовало ни одного объяснения. Я пыталась узнать, что меня ждёт: перерыла весь интернет, рылась в электронных архивах и форумах, забивая в поисковик всё, что только могла. Пришлось даже наведаться в городскую библиотеку, но в нашем небольшом городке такой информации и подавно не было.
Все твердили одно и то же: «После ритуала ты всё поймёшь».
Только вот всё, что мне удалось выяснить, – это то, что я должна принести формальную жертву. Ни зачем, ни кому, ни что будет потом – никто не говорил.
– Все уже собрались, ждут, когда я тебя приведу, – не дождавшись ответа, отец протянул мне руку, помогая подняться.
Последнее, что я сделала перед тем, как шагнуть в бездну, – встретилась взглядом в отражении с той, что медленно исчезала. В её глазах не было ни боли, ни страха – лишь безмолвная пропасть, поглощавшая всё, что осталось от меня.