Узкие стрельчатые окна немного напоминали здание, из которого мы попали на Колдовские пути. Теперь стало ясно, где греладцы «подсмотрели» такую архитектуру. Но массивная греладская подделка не шла ни в какое сравнение со своей предшественницей – здешние зодчие умели работать легче, тоньше, изящнее. Дома соединялись друг с другом арками, зависшими как будто прямо в воздухе переходами, так что скоро мне начало казаться, что это не город, а многоуровневый лабиринт.
Ни одной прямой улицы в древнем городе не было. Дорога вихляла то туда, то сюда, почти никогда не приближаясь к постройкам. Единственный раз, когда мне удалось заглянуть в окно, внутри оказалось черным-черно.
– Там есть что-нибудь? – спросила я эр-Сая.
Он пожал плечами.
– Меня не тянуло отходить далеко от тропы или залезать в пустующие дома. Что-то подсказывает, что оттуда так же легко провалиться в Потусторонье, как и на предыдущих Путях.
– У-у, – с легкой жалостью промычала я. – Интересно, что там. Вдруг нашлись бы какие-нибудь фрески на стенах, изображающие создателей Путей.
– Какая принцесса – такая и фрейлина, – пробормотал шедший позади принц. – Плевать на все опасности, там же интересно! Тебя король точно нанял охранять Лори, а не подстрекать ее к сумасшедшим выходкам?
– Я верх разумности по сравнению с госпожой, – отчеканила я. – Поверьте, у женщины, которая схватила лошадь и в одиночку погналась вслед за похитителями, диких идей хватит и без меня. А вам не мешало бы вспомнить об этикете, ваше высочество, и обращаться ко мне на вы и «леди Ивирия».
– Ты предлагаешь пользоваться титулами здесь? – он обвел рукой Колдовской путь. – Если в Доларе в разгар боя действительно обращаются к союзнику «ваша светлость герцог Оренский, не будете ли вы так добры подсобить мне и проломить голову вон тому пехотинцу», то, скорее всего, я зря заключил с вашей страной военный союз.
– Варвары, – непочтительно буркнула я.
Он лишь рассмеялся.
После этого вновь наступила глухая тишина – ни шелеста листьев, ни пения птиц, только шуршание хвоста эр-Сая да стук сапог Баво. Мне стало не по себе.
Я не любила тишину. У моих родителей было шестеро детей, я – одна из старших и потому привыкла жить в вечном гомоне, писке, визге и драках младших сестер и братьев за игрушки. В академии было не сильно лучше. Нас селили в комнатах по десять человек, и в такой компании при всем желании не удалось бы найти ни мига уединения. А позже, во дворце, так тем более. Долг фрейлины – всегда находиться рядом с принцессой и прибегать к ней, как только она позовет. Поэтому мы даже спали зачастую в одной спальне.