У них было трое детей. Мустафа – старший, активный, всегда стремящийся вперёд, как солнечный луч. Она ловила себя на мысли, что иногда его смех звучал слишком резко, будто преодолевая боль. А за ним – близнецы, Тимур и Амира, родившиеся в тёплый летний вечер, словно два дыхания после шторма.
Их дом был наполнен жизнью: запахами выпечки, звуками старого пианино, на котором Роза иногда играла Шуберта, и детским смехом, разносившимся по утрам, когда Тимур устраивал гонки с котом. Семья казалась идеальной – но именно такие семьи чаще всего первыми попадают под удар трагедии.
В день, когда Мустафе исполнилось десять, его ноги предали его. Сначала – едва заметная тяжесть, будто в костях застыл свинец. Потом – острые уколы, словно под кожей лопались невидимые пузыри. А к утру вены почернели так, что казалось – в них течет не кровь, а нефть.
Праздник был весёлым, с шарами, домашним лимонадом и торжественным запуском бумажного змея над полем. Мустафа смеялся, бегал с друзьями, скакал по двору, пока не стемнело. Но внутри у него был секрет. Утром у него болели ноги, он с трудом поднялся с постели. Чтобы не портить праздник, он родителям не пожаловался, но намазал ноги охлаждающим гелем, тем, что они всегда брали в горные походы.
Когда после счастливого и празднично насыщенного дня родители пришли пожелать ему спокойной ночи, он выглядел счастливым, пусть и слегка уставшим. А утром… всё изменилось.
–Мама, – прошептал он, морщась, – у меня болят ноги. Сильно. Признался он, не в силах больше скрывать свои страдания.
Роза сначала не придала этому большого значения – дети часто растут скачками, могут болеть и мышцы и сердце. Но что-то в голосе сына заставило её насторожиться. Боль не проходила ни на следующий день, ни через три дня.
Через неделю Мустафа уже не мог самостоятельно встать с постели. Его вены на ногах начали проявляться странным образом – чуть вздувшиеся, чёрные, как будто бы под кожей текла не кровь, а тяжёлая, вязкая жидкость.
Начались походы по врачам. Ревматологи, неврологи, сосудистые хирурги – все разводили руками. Сотни анализов, тестов, ультразвук сосудов. Один профессор из лучшего медицинского института региона, пожилой, с дрожащими пальцами, долго смотрел на снимки, потом спросил:
– Вы уверены, что в вашем роде не было ничего подобного? Это… крайне редкая картина. Сосуды изменились изнутри, как будто бы организм сам решил их переделать.