Я прожила с мужем более сорока лет, но вот уже пять лет мы живём раздельно. Мы не оформляли развод, не устраивали сцен – просто в какой-то момент каждый пошёл своей дорогой: он по одной, я по другой. Теперь я живу одна, отдыхаю в одиночестве, и, пожалуй, впервые за очень долгое время я начала по-настоящему слышать себя.
Иногда мне кажется, что вся моя жизнь была похожа на бесконечный марафон, в котором невозможно остановиться даже на минуту, потому что каждые несколько километров возникает очередное испытание – то огонь, через который нужно перепрыгнуть, то битое стекло, по которому приходится бежать босиком, то кто-то, кого нужно вытащить из пылающего дома. И всё это происходит без возможности выдохнуть – просто движение вперёд, потому что иначе нельзя.
Но сейчас я позволила себе остановиться – не выйти из игры, а именно осознанно приостановиться, чтобы оглянуться и, возможно, впервые по-настоящему увидеть, какой путь уже пройден. Я не рассчитываю, что эти страницы станут для кого-то инструкцией, потому что они не о том. Это просто моя жизнь – живая, неидеальная, местами нелепая, полная кувырков, рейдерских захватов, внутренних срывов и странных поворотов. И если кто-то, читая её, вдруг почувствует, что не один, или подумает: «Я тоже так могу», – значит, всё написано не зря.
Я – жена по залёту
В восемнадцать лет жизнь может перевернуться за один единственный вечер. Не так, как в кино – без красивых слов, без фоновой музыки, а просто: шмяк – и всё.
Ты ещё вчера думала о поступлении, о выпускном платье, о глупых спорах с подругами… А сегодня стоишь в подъезде, крутишь в руках смятую бумажку с результатами теста и чувствуешь, как внутри что-то медленно и бесповоротно меняется.
Папа, наверное, сказал бы, что это и есть взрослая жизнь – когда боишься до дрожи, но идёшь вперёд, потому что иначе нельзя. Я долго не могла решиться зайти в квартиру.
Сквозь закрытую дверь доносилось бормотание телевизора. Я знала, что папа в это время всегда сидит в своём кресле и смотрит любимую передачу.
Я долго стояла в подъезде, пока сердце не успокоилось настолько, чтобы я смогла хотя бы дышать ровно, а потом поднялась домой, будто тащила за собой тяжёлый чемодан.
Но я знала – дальше откладывать нельзя.
Когда я вошла, мама выглянула из кухни и, увидев меня, улыбнулась усталой, тёплой улыбкой, от которой защемило в груди.