В ту ночь Элиас не спал. Он стоял перед зеркалом воды, глядя в своё отражение. И спрашивал:
Мы ошиблись?
Ответа не было.
Но за пределами Башни, где воздух был тонок, а пространство начинало гнуться, как стекло под жаром, Лира стояла на скале и смотрела в Край Сна. Её пальцы пылали. А за её спиной в воздухе медленно раскрывались огненные лепестки – руны нового Пламени.
Печать треснула. И весь мир дрогнул, будто почувствовал: одна из цепей спала.
ГЛАВА 4. ПОСЛЕДНЯЯ СТРАНИЦА
Башня стонала. Не от ветра. Не от времени. От боли.
Магические потоки, веками сплетённые в гармонию, теперь бились в судорогах. Кристаллы, что освещали залы, трещали и гасли. Каменные арки покрывались трещинами, будто от невидимого жара. Печать, ослабленная вмешательством Лиры, теперь пульсировала не изнутри – а наружу. Она дышала, как существо, пробуждённое от слишком долгого сна.
Элиас стоял на вершине Башни, под сводами Зала Отражений. Отсюда, с высоты, было видно, как пространство за горизонтом изгибается, как волна. Ветер нёс запахи, которых не должно быть: пепел и соль, мёд и кровь, и что-то, чему не знали названия. Воздух вибрировал. Даже тишина пела.
Они идут, – прошептал он. – Но не как армии. Как сны. Как мысли, ставшие плотью.
С ним был Сарек. Его плащ из шкуры испепелённого змея развевался в магическом вихре.
Лира отпустила то, что нельзя было сдерживать, – сказал он. – И ты знаешь, Элиас… Мы не выстоим.